2
По Шмитту, государство может приостанавливать действие права в силу своего права на самосохранение. Правопорядок производен от порядка, а порядок определяется властью суверена. Сущность суверенитета состоит в монополии политических решений. Суверен не нуждается в праве на создание нового правопорядка. Он устанавливает порядок, он создает и гарантирует ситуацию в целом, в ее тотальности. Лучше всего это демонстрируется при чрезвычайном положении. Шмитт резонно замечал, что если юриспруденция и политология не в состоянии адекватно объяснить чрезвычайную ситуацию, то они тем более не в состоянии объяснить большее динамику политической и правовой ситуации в государстве в целом.
3
Соответствующее положение закреплено в Конституции России в ч. 1 ст. 3.
4
В «шмиттовской» чрезвычайной ситуации правитель или правители объективно обязаны при необходимости выйти за рамки действующего правопорядка ради сохранения государства-суверена. «Законничество» (следование нормам, уже неэффективным и неприменимым) будет не просто неуместным, но прямо преступным.
5
Конечно, понятие суверенитета было известно не всегда. Как и собственно понятие государства. В аграрную эпоху государство зачастую непосредственно персонифицировал правитель (правители). Подчас государство рассматривалось как личная собственность правителя, и он распоряжался им соответственно. Точнее, то, что мы сейчас определяем как государство, рассматривалось как личная собственность.
Правители, имевшие соответствующий ресурс, так или иначе претендовали на независимость, самостоятельность, верховенство. Например, в средневековой Европе помимо империи (каролингской, а затем Священной Римской) были королевства, частично или полностью от нее независимые. Во Франции при Филиппе IV Красивом (1285 1314 гг.) даже был сформулирован принцип rex in regno suo imperator est («король есть император в своем королевстве»).
6
В международном праве различается официальное признание де-юре, выражающееся в первую очередь в установлении дипломатических отношений (обмене дипломатическими представительствами и пр.), признание де-факто, как правило не влекущее установление дипломатических отношений, реализуемое путем участия признаваемых субъектов в международных конференциях, многосторонних договорах, международных организациях и признание ad hoc временное или разовое признание.
7
Показательно, что в процессе против бывшего президента Югославии и Сербии Слободана Милошевича в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии обвинение опиралось на «Конвенцию Монтевидео», доказывая государственный статус Хорватии в октябре 1991 г. мае 1992 г., т. е. между вступление в силу Декларации о независимости бывшей югославской республики и ее принятием в ООН. Таким образом обосновывался международный характер югославо-хорватского конфликта. Судьи согласились с обвинением. Между тем Хорватия самопровозгласилась в нарушение Устава ООН, фиксирующего принцип территориальной целостности государств. Другое дело, что это беззаконие было легитимировано решением о ее принятии в Организацию. В любом случае до мая 1992 г. Хорватия формально не являлась государством.
8
Тезис о том, что членство в ООН является «квалифицирующим» признаком формального государства находит свое подтверждение применительно к Израилю, который состоит в Организации при том, что не признается большинством арабских и мусульманских государств.
9
Провал референдумов по утверждению Евроконституции (в Нидерландах и Франции в 2005 г.) и Лиссабонского договора (в Ирландии в 2008 г.) привел к консервации «промежуточного» статуса ЕС.
10
Это бы усложнило, «утяжелило» описания правления, не добавив ничего по сути.
11
В Византии не было нормативного порядка престолонаследия. Не было даже сколь-либо внятной доктрины преемственности. Теоретически считалось, что император (с VII в. василевс) избирается знатью, духовенством, армией, народом и может быть избран любой, кто этого достоин. На практике императоры сами нередко назначали своих преемников, используя в том числе институт соправления. Т. е. после смерти правителя вопрос о преемстве не вставал в принципе: один правитель умер, но жив другой. Назначение соправителей и наследников могло оформляться избирательной процедурой, точнее процедурой утверждения или даже одобрения выбора, сделанного императором. Подобной процедурой мог обставляться и захват власти.