Ага! Вода, знаете, какая холодная!
Ну и пусть! Ой
Василиса вытянула перед собой руку. Две крупные капли ударились о ладонь, еще несколько попали в голову и плечи. Через секунду на небесах словно прорвало трубу.
Девушка и мальчик бросились под ближайший навес козырек над крыльцом столовой.
Вот врезал!
Они с восторгом глазели на пузырящийся асфальт. Василиса пыталась разглядеть за стеной воды смутно белеющие корпуса лагеря «Юный Титаник», где ей предстояло «трубить» две смены. Нет, не из желания будущей учительницы поработать с детьми. Студентке третьего курса Василисе Сашкиной нужен был зачет по педпрактике. А еще она хотела на халяву отдохнуть у моря.
Проследив ее взгляд, мальчик сказал:
Я живу в третьем корпусе. Вон видите, где елочка у крыльца?
Ага, кивнула Василиса, хотя никакой елочки она не видела. Ты сам откуда?
Из Сургута. Здесь почти все из Сургута.
Ну же, рассказывай, как вы тут живете, и вообще
Подъем в семь тридцать, потом
В семь утра?!
Нет, вечера, хмыкнул шкет. Конечно, утра. Потом зарядка, потом завтрак
На лице Василисы мелькнула хищная гримаса. Как у кошки Лизы у них дома, в Сургуте, когда мама режет на кухне колбасу.
Что на завтрак?
Малыш на всякий случай отступил на шаг назад:
Ну, каши там, салаты, печенье, апельсиновый сок, арбузы, бутерброды с икрой
Ребенок вздрогнул: в животе у новой вожатой заурчало так громко, что вдруг захотелось дать деру.
Не обращай внимания, сказала Василиса. Просто я не ела очень давно. Неделю или две не помню. К счастью, сегодня мне попался такой упитанный аппетитный мальчик
Мама! сорванец аж подскочил от восторга. Наконец хоть кто-то заговорил с ним как с ребенком за те полмесяца, что он не видел мамы.
Минут пять они с визгом носились по крыльцу столовой, пока Василиса не зацепилась шлепанцем за какую-то торчащую из пола трубу и не растянулась во весь рост.
Ну, рассказывай, прокряхтела она, разглядывая ободранную до крови и жутко саднящую коленку, что у вас тут еще интересненького.
Детская ладошка легла на плечо.
Тебе больно, да?
Немного. Но когда ты рассказываешь, мне совсем не больно.
Ну и вот. Три раза нас возили на экскурсию в разные города. Привезут и пошли по базару шататься. Скукотища. Даже в море не поплавали совсем. А мне завтра уезжать домой.
Вот тебе и раз! А вожатые-то что же?
Вожатые! злая усмешка пробежала по лицу ребенка. Они на детей и внимания-то не обращают. Только орут как бешеные
Ябедничаешь, Дмитрий?
От знакомого баса мальчик вздрогнул. Это был его вожатый Сергей Грохоталкин. Он же однокурсник Василисы, уже «отпахавший» в лагере две смены. Ни Диман, ни Василиса не заметили, как он вышел из стены дождя.
Серега! Ну ты, блин, даешь!
Привет, Васька, на ходу бросил он. Ты эту мелюзгу не больно-то слушай. Попомни мои слова: через три дня жизни с этими пиявками у тебя останется лишь одно-единственное желание взять пулемет и стрелять, стрелять, пока не останется ни одного. Ну, еще увидимся!
И Грохоталкин скрылся в недрах столовой.
Да-а уж, протянула Василиса, глядя на низвергающиеся с крыши потоки воды.
В каждую струю незаметно вплелось по тонкой золотой ниточке. Нескольким отчаянным солнечным лучикам все же удалось проделать дырку в бетонном потолке небосвода.
Маленькая рука с черными от грязи ногтями дернула за майку. Снизу вверх на девушку смотрела пара широко раскрытых голубых глаз.
А возьмите меня с собой.
Что?
Возьмите меня на море. Вы сказали, что скоро пойдете плавать. Ну, пожалуйста, возьмите!
Василиса почесала затылок.
Уж не знаю А твои вожатые, они это ругаться не будут? Ой, что я говорю! она замахала перед собой руками, будто на нее напали пчелы. Нет, и никогда, и ни за что!
Пожалуйста! кроха, вес которой оказался совсем недетским, повисла на руке Василисы.
Если возьмете, добавил мальчик, хитро скосив глаза в сторону, я вам «сникерс» куплю!
В глазах Василисы вспыхнул алчный огонек.
Серьезно?
Два «сникерса» и бутылку «пепси», деловито заявил малыш.
Девушка на миг задумалась и вдруг фыркнула: этот карапуз покупал ее, как капусту на базаре! Да уж, эти детишки не так просты, как кажутся
Нет, нет и нет!
Чего угодно ожидала она в ответ на свои слова, но только не этой самодовольной хитрой ухмылки.