Это кто мне принес?!
Я вам принес.
Вы что, не знаете, каким образом мне положено приносить документы? Пусть отправляет по почте.
Борис Николаевич, я же думал, что здесь все нормально, что это человеческие отношения.
А где Коржаков сейчас находится?
Как где? У себя в кабинете, в Кремле. Там он работает.
Действительно, я пришел с утра на работу. И этот день ничем не отличался от предыдущих выслушивал доклады подчиненных, разговаривал по телефону, давал распоряжения
Не только я, но и все остальные восприняли отставку как очередной каприз Президента.
Услышав, что я по-прежнему работаю в Кремле, Ельцин еще больше рассвирепел, приказав даже отобрать у меня удостоверение
Когда Анатолий пересказывал мне разговор с шефом, вид у него был словно после потасовки: волосы дыбом, лицо красное, пиджак распахнут, галстук набок Обычно же он был и одет, и причесан безукоризненно. Я тогда считал его вполне порядочным парнем и поэтому со спокойной совестью оставил Президента на него, сказав напоследок:
Ты оставайся с Борисом Николаевичем до конца, что бы ни случилось.
Так и произошло, но по отношению ко мне и созданной мной службе, которой был всем обязан, полковник Кузнецов проявил себя не лучшим образом. Оставшись после меня исполняющим обязанности, он помогал Чубайсу и Савостьянову увольнять людей, лучших спецов-профи, быстрее разваливать структуру. А чтобы избавиться от разговоров со мной, даже сменил номера телефонов. Он окончательно «лег» под Татьяну Борисовну. И она ему дала генерал-майора (при полковничьей должности). Ну что ж, заслужил
А тогда, выслушав рассказ Кузнецова, я понял: конец всем нашим отношениям с Ельциным. Удостоверение у меня никто не отбирал, я просто уехал и в Кремль уже не возвращался.
Через два дня после истории с письмом у Президента случился очередной инфаркт. С утра я был в тире решил, что пора потренироваться на случай, если придется себя защищать: оружие-то у меня именное, на законных основаниях.
Там меня отыскал Кузнецов.
Врачи в панике, у шефа опять инфаркт.
Я посчитал по месяцам, получилось пятый. Поразило ту часть сердца, которая чудом сохранялась здоровой. До второго тура выборов оставалось семь дней.
В такой ситуации должен принимать решение не отстраненный генерал, не кто-то из членов семьи, а Черномырдин. Он действующий премьер и обязан брать ответственность за последующие события.
Приехав на президентскую дачу в Барвиху, я попросил адъютанта найти Конституцию Российской Федерации, Закон о выборах Президента. Минут пятнадцать искали, но не нашли в доме Президента ни текста Конституции, ни законов. Брошюрку отыскали только в комендатуре. Я прочел абзац в 92-й статье, где написано о недееспособности Президента. Там четко сказано: «Президент Российской Федерации прекращает исполнение полномочий досрочно в случае стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия»
Мне сейчас сложно давать вам какие-то советы, обратился я к полковнику, но мое мнение следующее. Если они предали меня, то тебя и подавно сдадут мигом. Поэтому действуй по закону. Это означает, что ты должен проинформировать премьер-министра Черномырдина, а он пусть сам решает, как быть.
Входит лечащий врач Владлен Николаевич Вторушин и говорит:
Борис Николаевич просит никому ничего не сообщать.
«Просит» мягко сказано. Я уже и сам слышал вопли из соседней комнаты: «Черномырдину ни в коем случае!»
Опять обращаюсь к адъютанту:
Что ж, решай сам. Теперь я здесь лицо случайное.
В этот момент вошла Татьяна. Увидела меня и изобразила неестественное удивление. Я почувствовал: еще мгновение и она нервно захохочет. Татьяна еле вымолвила:
Здрасьте.
Я ответил ей таким же «здрасьте». Не проронив больше ни слова, она тихо удалилась. Минуты через три входит супруга Президента. Здоровается и боком усаживается на тумбочку. Села и уставилась на меня. Может быть, мы около минуты друг на друга пристально смотрели. У меня Конституция была открыта, и я вновь зачитал избранные места. Слова произносил медленно и четко. Наина не прервала меня ни разу, зато потом надрывным голосом, как на митинге, выкрикнула, видимо, забыла, что я не Б.Н. и со слухом у меня все в порядке:
Это вы во всем виноваты с Барсуковым!
Я жестко, сквозь зубы возразил:
Нет, это вы виноваты, что связались с Березовским и Чубайсом.