Когда с помидорами было покончено, Дракон попросил Принцессу назначить день, в который ему можно будет приступать к самому интересному. Признаться, Рыцарь ему уже изрядно надоел, и чем быстрее это закончится, тем лучше. И он готов был сделать все, чтобы немного развлечь себя. Кажется, и Принцесса была не против предпленной подготовки.
Она злобно прищурилась.
Дракон, я хочу, чтобы
2
Стемнело. В комнате Рыцаря, которая находилась на втором этаже таверны его семьи, тихо храпела Прачка. Сам Рыцарь давно не спал. Он лежал, смотрел в потолок и жалел о том, что не выпил больше. Он мало помнил из того, что происходило утром. Ему ничего не нравилось. Вкус выпитого рома ощущался до сих пор. Больше всего Рыцарю захотелось освободиться из бульдожьих Прачкиных объятий и пройтись, подышать свежим воздухом. Словно прочитав его мысли, Прачка еще крепче вцепилась в его руку.
Трик-трак, трик-трак, дуралей зашел в кабак, пропел Рыцарь песенку, которую знал с детства. Эй, просыпайся.
Прачка перевернулась на другой бок.
Женщину необходимо выгнать, но это невозможно. Вот так задача. В дальнейшем с этим надо завязывать, слишком много проблем. Он уже такое проходил, и не раз: сначала в тебя влюбляются, затем соблазняют, читая твои слабости, как открытую книгу, а потом проникают в твое жилище и больше не уходят. По крайней мере, уходить не хотят. А нашему брату потом думать, как быть дальше. Ну уж нет.
Рыцарь решительно встал, собираясь положить конец этому безумию, набрал полное ведро воды холодной, как смерть, и вылил прямо на кровать. Прачка тут же подскочила, вытаращив на него глупые рыбьи глаза. Следующие несколько минут из того, что происходило потом, не к чему вспоминать джентльмену, которым все-таки считал себя Рыцарь.
Мой милый, я вовсе не хочу с тобой ругаться, сказала Прачка после потока своей ругани, увидев его первые слезы. Можно же было как-то по-хорошему.
Я не мог.
Где тот милый мальчик, который совсем недавно шептал мне все эти хулиганьи глупости?
Считай, что выпрыгнул в окно.
Рыцарь нервно ходил из угла в угол. Прачка не сводила с него выжидающего взгляда. Как будто три сотни водоплавающих удавов окружили крошечный остров, на котором сидел один маленький пушистый кролик.
И это здесь ты живешь? Засыпаешь под пьяные крики матросов? А запах? Запах их нечистот! С улицы!
Я привык, я здесь вырос. Если бы не хозяева этой таверны, я бы погиб. Мои настоящие родители умерли слишком рано.
Рыцарю внезапно стало жалко и себя, и ее. И с водой он, наверное, погорячился. Ничего страшного не случится, если он разрешит ей остаться на ночь. Нужно только проведать свою питомицу.
Лошадь Ишоф в это время лениво жевала сено. Уж если кто-то знал про то, как может не повезти с хозяином, так это она. А ведь были времена! Уж как она скакала в свои самые лучшие годы навстречу ветру! Грива развевалась, копыта отбивали такт задорно и дерзко. А на спине прадед Рыцаря. Ох, что это был за человек! Просто на вес золота, таких больше нет и не будет. Его девиз доблесть, честь и вера. Скольких врагов они победили, не один пуд соли вместе съели! А как Ишоф горевала, когда его не стало. Впрочем, грех было жаловаться и на его сына, и на внука. Прелестные люди.
А что сейчас? Ишоф не понимала, почему этот Рыцарь вообще может называть себя рыцарем. Она хорошо представляла себе его единственные подвиги и турниры. Иногда она их даже слышала.
«И поле сражения у него одно, разочарованно качала она головой, такое» Она не могла вспомнить слово, которым хотела обозначить это самое поле. Слезы снова покатились из глаз. Больше всего ей хотелось умереть навсегда. Такая жизнь хуже смерти, когда начинаешь забывать слова.
Противное летающее насекомое, последние полчаса кружившее над ней, наконец уселось ей на спину и больно укусило. Глаза Ишоф расширились от неожиданности.
«Нечестивое!» внезапно вспомнила лошадь слово, потеря которого так сильно ее огорчила. Нечестивое поле, нечестивые подвиги.
Смахнув насекомое со спины хвостом, кляча побрела на другой конец улицы. Она видела, как пьяный мясник недавно возвращался домой. Потом слышала крики его жены и детей, которые в ужасе выбежали из дома. Мясник долго гнался за ними с огромным тесаком, но потом отстал.
«Пойду к нему. Может, зарубит», размышляла Ишоф.