Леша, ты ли это?
Бомж задумался, потом, бережно засунув полтинник в карман джинсов, долго всматривался в лицо Вениамина. В конце концов он узнал бывшего товарища и смущенно кивнул головой. Сказать было нечего, оба молчали. Турхельшнаубу стало стыдно, и он, перепрыгнув через последний сугроб, вошел в двери станции метро и побежал вниз по лестнице. Краем глаза он увидел, как Припрыжкин идет за ним. В вагон бывшие сокурсники вошли вместе.
Припрыжкин, не стесняясь, плюхнулся на свободное сиденье. Исходящий от него едкий запах протухшей мочи сразу же разогнал сидевших рядом пассажиров двух девушек в приличных разноцветных пуховочках. Сиденье освободилось, и ослабший от похмелья бродяга разлегся как дома на диване. Он тихо рыгнул, пошевелился и испустил новую волну страшного смрада. Вокруг эпицентра заражения образовалось пустое пространство, а дальше по вагону людская масса невольно уплотнялась. Турхельшнауб терпеливо стоял рядом. Угораздило! Теперь не убежишь, на следующих станциях навалятся и зажмут как селедку иваси в банке. Оставалось только терпеть и вдыхать амбре. Припрыжкин, как бы почувствовав, насколько досаждает старому другу, приоткрыл один глаз, улыбнулся и произнес нечто вроде: «Угу-гу-гу, ату, брр!» Потом он заснул.
Ничего, всего двадцать минут пота и позора, можно потерпеть. Зубы непроизвольно заскрежетали от досады. Выходить надо было на станции «Библиотека им. Ленина». После выхода из метро предстояла дополнительная пробежка по склизкой новомодной плиточке, щедро политой серой липкой солью. Затем грозило удушение сизым выхлопом стоящих в нескончаемой пробке автомобилей, и вскоре Турхельшнауб уже просачивался тихой сапой мимо квадратных набычившихся аписов-секьюрити в родные стеклянные коридоры офиса «Торгового банка инвестиционного кредитования», сокращенно именуемого «Тобик».
Он прикинул, что опоздание приключилось не критическое. Ровно в девять тридцать назначено заседание кредитного комитета. Оставалось целых пять минут, чтобы распечатать аналитические записки возглавляемого им отдела по интегральному анализу ненадежности контрагентов. Требовалось быстренько сбросить пальто, поздороваться с зевающими сотрудниками, включить компьютер, ввести пароль, и день бы завертелся в привычном ритме. Но понедельник выдал сюрприз помасштабнее сбежавшей жены, параноидальных соседок и зловония в метро. В комнату, запыхавшись, вбежала энергичная и раскрепощенная Янина Самойловна Сцапис, начальница административно-наблюдательного отдела и добрая знакомая Турхельшнауба. Она с порога загудела, как пароход:
Витопластунский прихвачен!
Как? Не может быть!
Он удивился. Витопластунский вот уже пять лет возглавлял правление банка. Конечно, как и подобает члену правления, он был законченным придурком, но на фоне волны повальных московских арестов казался сравнительно интеллигентным человеком.
Сама не поверила бы, если бы лично не присутствовала при операции захвата. С утра, пока никто не пришел, я цветочки поливала на пятом этаже, у руководства. Вижу, приперлись двое в штатском, выглядят странно: в черных расклешенных пальто до пола, шапки меховые, как кастрюли, волосы длинные, в завитках, в синих бахилах на ногах. Ворвались в кабинет, сунули в ноздри охране розовые книжечки, оттеснили секретаря, Веру Михайловну, в угол, надели наручники на Витопластунского и увели, пользуясь всеобщей растерянностью. Наш Виталий Авраамович был такой надежный, предусмотрительный и виртуозный человек! Ах, какую он проявлял чуткость в финансовых вопросах, какими обладал связями, какой имел нюх на политический вектор. Блестяще оценивал реальную обстановку в аграрном секторе, а тут такое
Вениамин принялся лихорадочно соображать, какие такие сомнительные документы ему пришлось завизировать в последнее время.
Ну что вы его хороните, дорогая? Наверное, случилась досадная ошибка следствия, наверху разберутся. Может быть, его не арестовать хотят, а наградить так бывает сейчас.
Ошибка не ошибка, а мы заказали два передвижных дизельных шредера на базе автомобиля МАЗ. Вот-вот приедут. Будем оптимизировать старую кредитную документацию. Ты же знаешь, Венечка, у нас по уставу досье сделки хранится не более девяноста дней. Вот мы и соблюдаем строго, а остальное сдаем в архив. Впрочем, архив давно переполнен отчетностью по рискам те еще авгиевы конюшни. Вот и приходится утилизировать. Ты подумай, если что у тебя случайно накопилось. Но свежие документы трогать нельзя: очевидно, налетит проверка. Ты ведь ничего такого не позволял себе в последнее время, Венечка? поинтересовалась Янина Самойловна.