Раздраженные долгим ожиданием потные мужики то и дело, наклонившись, заглядывали в закрытое и темное окошко ларька, тщетно пытаясь высмотреть там хоть какое нибудь движение. Внутри все, как будто вымерло. Вырывающийся из страждущих глоток вопрос: «пиво будет?» оставался без ответа. Но очередь росла, питаясь слухами, что за пять кварталов отсюда уже привезли, скоро привезут и сюда.
Наконец ожидание толпы вознаграждалось. Подъезжал пивовоз машина типа молоковоза, но в бочке плескался продукт уже не детского вожделения. В ларьке возникало движение. Толстомордые архангелы то ли женского, то ли еще какого-то пола, приступали к таинству приема пивка в огромные емкости. Оживившаяся очередь начинала шевелиться, уплотнятся. Сидевшие то тут то там на корточках пацаны, прихватив авоськи с трехлитровыми баллонами, протискивались на свои места. Очередь, извиваясь, как живой питон, растягивалась на десятки метров. Сквозь общий голосовой фон стали прорезались нервные восклицания. Диапазон их колебался от интеллигентных: " вас тут не стояло!», до « конкретных»: «а ну вали на пока тебя и твою мать».
Бомжихи, лиловые от синяков и грязи, безуспешно пытались притереться в очередь, строя подбитые глазки таким же похмельным ханыгам. Те посылали их на известный эротический адрес.
Пивовоз, слив жидкое золото, круизным теплоходом отваливал от ларька. Возбуждение в очереди нарастало. Открывалось заветное окошко выдачи пива, и Вот тут то и начиналась великая и пресловутая «Давка». Народ пер вперед, наваливаясь грудью, пузом и филеем. Каждый старался протиснуться поближе к благоухающему дрожжами окошку, и вытолкнуть того, кто похлипше. Вопли не устоявших под натиском, выдавленных из очереди и обматеренных, уносились в измученное раскаленным солнцем небо.
А холодное свежее пиво пенной струей лилось в кружки, баллоны и глотки счастливчиков, ухитрившихся затарится и вывалиться из толпы на сторону, не расплескав живительной влаги
Пройдут годы, исчезнет понятие «дефицит». Пива, даже летом, будет хватать всем. Но такой душевной атмосферы «охоты за пивасиком» как в давке у пивного ларька моей молодости уже никогда не будет!
* * *
Чекушка
Наверняка многие слышали историю, похожую на анекдот, о том как просыпается один мужик с похмелья и вспомнив, что жена с вещами ушла к другому, с работы уволили, кошелек с деньгами и документами украли, собирается вешаться Встает на стул, накидывает петлю и тут видит на шкафу бутылку водки из старой заначки. Выпил. Полегчало. Сидит и думает: И чего это я?
Жизнь-то налаживается!!!»
Думаете байка? Ничуть не бывало! Все так и было на самом деле Другим утром кинулся мужик к шкафу, а там ничего. Схватил стул, залез. Ничего! Накинул петлю. Задрал голову. Да вот же она водочка, в самый уголок забилась! С тех пор так и повелось. Станет с бодуна на стул, наденет петлю, запрокинет голову, а на шкафу родимая! Вначале он еще пытался размышлять над тем, как она там оказывалась, кто ее оставлял, но потом смирился и перестал об этом думать. Так и жил себе потихонечку, сетуя приятелям алкашам на стерву жену, козла начальника и расплодившихся жуликов. Но однажды ранним утром, когда он еще воевал во сне с зелеными человечками, похмелые дружки, обшарив всю квартиру, нашли на шкафу бутылку водочки, и к вящей радости распив ее, снова завалились спать. Полез утром мужик с больной головой, кряхтя, на стул. Натянул петлю, встал на цыпочки, заглянул на шкаф, а там ничего! Не поверил своим глазам. Потянулся глянуть получше, да и сверзился со стула А проснувшиеся дружки сокрушались, вынимая тело из петли. «Ну чего мужику не хватало то? Всегда было чем с утреца поправится, видно в душе очень по жене тосковал»
* * *
Книги
В моей семье все были книголюбами. Телевизора в доме тогда не было. И вся семья, если не приходили гости, долгими вечерами читала книги или слушала радиопостановки. Бабушка читала мне стихи Маршака, Барто или Чуковского, но мне было интерестно послушать, что читает она. Мал еще говорила бабушка. Вырастешь сам прочтешь.
В семь лет я ненавидел букварь, за то, что надо читать самому. А в восемь уже читал запоем все, что попадалось под руку. И детские книжки, купленные родителями, и взрослые, выпрошенные на вечер у старших ребят во дворе.