Очнувшись, кондор немедля прянул на лапах в долгом разбеге, правя к сиянию в толстых крышах соломы царственных зданий балок из золота, и поднялся ввысь
Виден люд в узких улочках Два Ручья нистекают в общее русло, и городской квартал Пумий Хвост в развилке С севера Города Саксавáман, холм с цитаделью Много кварталов всходят к предместьям, что на холмах, садами, редкими рощами Средь окрестных полей дороги, или же тракты, в стороны света Далее горы в снежных покровах
Что-то сверкнуло в облаке пыли, двигаясь к Куско из-за всхолмлений Кондор унёсся.
Восемь руканцев царских носильщиков поспешали с носилками по имперскому тракту перед колонной воинов в чёрном, секироносцев. Кнут находящегося в носилках, взвившись, ударил в спины руканцев, чтобы ускорились. Впереди с пенным ртом мчал гонец без тюрбана, сползшего в гонке. Он сильно горбился, слыша крики:
Йау, догоняем!!
Встречные падали в пыль от страха.
Мчали к предместьям. От воплей личности на носилках вскинулись ламы подле обочин.
Мы будем первые!!
Кнут ожёг тела, ойкнул ближний носильщик Вот уже Город стены кварталов каменный мост Гонец пересёк Ручей, дуя в раковину-каури.
Стой, гуанако7!! снова последовал визг с носилок.
Точно подкошенный, тот свалился на площади, и носильщики перешли на шаг задержались остановились Мелкий, в морщинах, властный мужчина, спрыгнув по спинам, живо подставленным под его сандалии, захромал вперёд, наддавая подолу чёрной рубахи острым коленом. Руки с браслетом мечены шрамами; семицветной тесьмой сжата стриженая головка. Лоб под накладкой пурпурных нитей; ниже пронзительно-повелительный взор вприщур; выше два чёрно-белых, очень больших пера коре-кенке, сказочной птицы. Грузно, до плеч почти, с удлинённых ушей хромавшего висли диски из золота.
Что за весть принёс?
Но гонец лёг ничком на почту, не отвечая, и хромоногий бодро изрек:
Молодчик! Правила знаешь! Мы будем пить с тобой на ближайшем из праздников!
Группа женщин в накидках засеменила от знати, севшей на корточки, под лихой топот гвардии, подоспевшей на площадь с пыльных окраин. Круглая и румяная от волнения дама запричитала:
Ты не был год! Воюешь?! Кондор упал к несчастью Ты не воюешь! Тешишься с девками! Муж, ответь мне! Слышал, детей твоих убивают?
Ты вновь брюхата, о, Мама Óкльо, койя-супруга?.. бросил мужчина и, оглядев её, устремился вдоль гвардии, задыхавшейся после дикого бега.
То были инки в чёрных одеждах, с круглыми маленькими щитами, все сплошь с секирами, златоухие (был обычай растягивать мочки золотом, а размер кружка означал ранг, статус).
Бросили нас?! Отстали?! слышала гвардия. Видеть вас не хотим, ленивые!! И хромой устремился мимо встречавших.
Молча, на корточках, провожали его глазами, лишь дряхлый инка сипло зашамкал вслед:
Мальщик! Тýпак, племяннищек!!
Тот, услышав, сдержал свой шаг и помог старцу встать, пеняя:
Что ты, Воитель, дядя любимый, Правая Длань8 родителя? Стоя, стоя встречай нас!
Вижу тебя, Швет, ноги ломяютша! говорил, тихо гладя племянника, старец. Как твой поход, Владыка? Што ты там взял?
Что? Многое! Кáса наша теперь, да Кáльва, да Айавáка; много иных стран, уйма народов Дядя, устали; трудная получилась война. Мы с благом погань противится!! распалился Владыка и подытожил, что, «если земли, кои он целит завоевать в дальнейшем, станут решительно подражать злодеям в гнусном упрямстве, то он откажется от войны, дождётся, дабы задиры расположились к инкскому благу».
Будет! Не мучься! Дикие шловно глупые ламы Помню, племянник, был ты нашледником, мы ш тобой и ш отшом твоим шлавно били Минчаншамана в Щиму!
Дядя, постой-ка! Из Мусу-Мýсу вроде бы рать пришла; ты про это не слышал? Нам от наместника Титу Йáвара весть была.
Титу Йáвар?.. Племянник, не воевал я ш ним не припомню старец мучительно вспоминал. Он рода-то уж не айльу-панака? Што ни чиновник, што ни охальник айльу-панака, штарые кланы. А вот воюют только лишь родищи Пача Кýтека, кланы соксо-панака с инка-панака да кáпак-айльу. Этих я помню
Пить будем, дядя, сегодня! крикнул Владыка и захромал прочь.
Знать расходилась и толковала, что «неспроста» -де кондор рухнул на площадь: «быть переменам».