Молча носильщики унесли портшез.
День спустя, на рассвете, стылый туман, курясь, обнажил подле башен много жрецов. Бог Инти, то есть Светило, встречен был гимном.
В Куско глашатаи объявили:
Тýпак Йупанки, наш Господин, Сын Солнца, Ясный День подданных и Заступник живущих, Светоч народов, Отче Лучистый! Он повелел в честь Солнца три дня до празднеств пить только воду, есть только травы, жён избегать, огней не палить. Поститься!
Разом Империя погрузилась во тьму, кроме трёх мест, однако.
Мчит Урубамба в узком ущелье. Выше, над городом, на крутых горных склонах, площадь с дворцами. В узкие окна плещутся звуки песен и дудок, храпа и возгласов; мельтешат челядинцы; всюду вповалку спящие пьяницы А вот зал под соломенной кровлей с грубыми стенами: все шумят; пол грязен; чад от светильников и дымы очагов уносятся сквозняками Трон занят мужем, рослым и статным, чуть поседелым: в золоте уши, блёклая бахрома на лбу; на обрюзглой щеке слеза, что катится и вдруг падает в неопрятный подол изношенных пыльных царских одежд.
Товарищи умолкают, и поднимается хищноликий курака с чашей в руке.
Ольáнтай, наш повелитель, выпьем за доблесть! Мы твои слуги. Вот старший темник, твой Пики-Чаки (с боку от трона спал некий воин); спит он, наперсник твой; его дед гуанако. Вот Рау-Áнка (глядя в пространство, стыл древний старец); знает он мудрость неба и звёзд, а предок его сам Солнце. Вот вождь Марýти (щёголь лет тридцати встряхнулся), главный застав твоих, внук удава. Вот Чара-Пума (муж в чёрной шкуре пил из кувшина); ярый, как пума, он меч и полог над Урубамбой; все перед ним как мыши; предком его был пума. Я управитель Орку-Варанка. Ты, когда выгнали Пача Кýтека, заповедал мне управлять всей Áнти, коей владеешь, а прародитель мой лис Ольáнтай! Ты всех сильней. Ты истинный Господин! Владыка!
Пьём, благородный Орку-Варанка! Выпив, Ольáнтай кликнул певицу. Люди примолкли, а Пики-Чаки, как раздалась мелодия, поднял голову, всю в трухе.
Голубка, где ты, родная?
Милая, где ты?
Кличу тебя я, не уставая,
но нет ответа.
«Звёздная» твоё имя.
Знай, в небе нашем
прелесть твою не сравнить с другими:
ты всех звёзд краше!
Выискать слово для взоров милой
тщится мой разум:
будто бы утром встали над миром
два Солнца разом!
Ольáнтай вскочил, толкнув Пики-Чаки, кой ухватил его за сандалию и держал.
Марути, Орку-Варанка и Чара-Пума! крикнул он. Вы, бесстрашные Áнти! Ядом облейте гнев ваших копий и отточите души отвагой! Братья! На Куско!! В пепел сожжём его!.. Коси-Кóйльур11! Где ты? Найду тебя!
Ужасающ был его взгляд. Все съёжились, а Марути, начальник всех крепостей и стражи, и управитель Орку-Варанка пали к стопам его, чтоб удерживать. Укрощённый, как пик подножием, постоял полководец и опустился на трон без сил.
Царь Ольáнтай! начал речь старец (что именован был Рау-Áнка), глядя в пространство, точно незрячий. Много лет минуло, как покрыл я чело твоё красной царской махрой в честь Солнца, и ты стал инкой и государем. Но за все годы не возвеличился ты ни в битвах, ни в руководстве. Нет у тебя наследника, нет династии, нет страны: ты царь верхней излучины Урубамбы, диких племён её, называемых Áнти. Люди твои разбойники. Ты пастух вольных пум, опоссум, правящий птицами.
Смолкни! цыкнул, ощерясь, Орку-Варанка.
Знай, старец встал, продолжая взирать в пространство, нам надо действовать. Прежде надо взять Куско, восстановить чин древних обрядов. Солнце, не пьющий кровь человеков, слаб, дабы зиждить Миропорядок. Часты обвалы, землетрясения, рушащие жилища, пашни, дороги. Ливни и стужа губят посевы. Мор истребляет люд. Полувек назад Пача Кýтек, раб, ставший инкой, сел с твоей помощью на престол. В итоге инкские кланы служат не Солнцу, кой есть Отец их, служат династии Пача Кýтека. Предстоит возвратить власть инкам. Встань и очнись! Отправь слуг в Паукар-тáмпу к людям наместника Титу Йáвара Инки, старшего клана айльу-панака, и заключи союз. Он, хотя рода старого, а не древнего, но поможет нам. Ты и он господа Востока, сил у вас много. Выпроси помощи у лесных племён. Соберёшь войско в сто, в двести тысяч вот и бахвалься! И Рау-Áнка, бликая диском в старческом ухе символом инки, сел на скамью из золота.