Чекист, поперхнувшись матерным словом, спросил:
Здесь правильно указана ваша специальность?
Да, я специалист по силовому оборудованию электрических железных дорог.
Так! злобно прошипел, чекист, мне кажется, я зря теряю время! И не собираюсь выслушивать твой бред! неожиданно перейдя на «ты», закончил Сухарёв, сейчас мы кое-куда проедем, а потом, возможно, вернёмся к нашему разговору
Алябьев! громко позвал следователь.
Слушаю! появился в дверях милиционер.
Выезжаем!
На улице их ждала бричка. На козлы за кучера взгромоздился хмурый часовой из подвала, под поднятым брезентовым верхом экипажа, разместились сотрудник госбезопасности и милиционер, между ними втиснулся Александр со связанными впереди руками. Поколесив по пыльным улочкам посёлка, миновали железнодорожный переезд, перед въездом на дамбу деревянного моста, пропустили паровоз с единственным вагоном угля, ползущий от шахты. Когда под колёсами брички застучали доски моста, Александр через перила вновь увидел воду знакомой с детства речки и в душе появился холодок страха:
Куда везут? К шахте. Что у этого вежливого старшего лейтенанта госбезопасности в голове? Отведут в какую-нибудь подземную келью, посадят на цепь и буду сидеть до конца жизни, дабы не распространял ненужных слухов и домыслов. Он вспомнил слова чекиста «сейчас мы кое-куда поедем, а потом, возможно, вернёмся к этому разговору». Вот именно, «возможно» вернёмся, а возможно и не вернёмся! А до этого он сказал, что госбезопасность мелким делами не занимается. Хотя сам-то, только старший лейтенант? Впрочем, если не ошибаюсь, это соответствовало майору в армии. А кто же был тогда главным чекистом страны? Товарищ Сталин их быстро менял! В это время, вероятнее всего, был кто-то из этих троих: Ягода, Ежов, Берия? Наверное, всё-таки Ежов. Тридцать седьмой тридцать девятый годы, самый разгар репрессий. Врагов народа и шпионов расстреливали пачками! Вот попал в переплёт! подумал Сашка, может попробовать соскочить с брички, перевернуться через перила и в реку? промелькнуло в голове. Нет, со связанными руками далеко не уплывёшь! Они все с оружием, начнут стрелять, а подвальный часовой из своей трёхлинейки может за километр подстрелить, если попадёт!
Между тем бричка подъехала к шахте. Стоящий у громадных ворот часовой, вытянулся, изображая воинское приветствие. Одна половина ворот было открыта, в тёмном чреве были видны тусклые лампочки, и доносился неясный шум. Подталкиваемый милиционером, Александр сошёл с брички и направился следом за чекистом к входу в шахту, подвальный часовой двигался сбоку, держа винтовку стволом в направлении задержанного.
Под сводами шахты стоял полумрак, а из глубины тянуло прохладой.
Так, где вы раскапывали завал, через который не могли выйти? повернувшись к Александру, спросил сотрудник госбезопасности.
Где-то здесь, ответил Саша, на уровне ворот, с левой стороны, вверху под сводом.
А где же сам завал? Где он? вновь насмешливо спросил чекист.
Не знаю, возможно, ещё не взорвали, позже взорвут.
Вы утверждаете, что шахту должны взорвать! заинтересованно уточнил чекист.
Когда мы переправлялись на пароме, в наш первый приезд, деда Бога, рассказывал, что вход в шахту взорвали или в конце тридцатых, или в начале сороковых годов.
«Деда Бога» это служебный псевдоним? Он готовил взрыв шахты? Кто этот человек? как бы по ходу дела спросил старший лейтенант.
Не знаю. Может быть это его имя, возможно прозвище. Он умер в конце шестидесятых годов. Дед работал паромщиком в колхозе и ничего не собирался взрывать.
Старший лейтенант госбезопасности с неприязнь взглянул на Сашу и продолжил:
Вы можете определить место, где вы очнулись, после того, как провалились под землю? Давайте пройдём дальше, возможно, что-то напомнит вам, где это произошло?
Александр вспомнил о пассажирском вагоне, стоящем тогда в глубине шахты, отражая стёклами свет их фонаря. На этот раз вагона не было, и он решил об этом промолчать.
Ещё он вспомнил раскиданный по земле инструмент ломы, лопаты, какое-то железо и ржавую вагонетку, стоящую на узкоколейном пути. А ещё малюсенький ручеёк, струящийся в последнем свете гаснущего фонаря и исчезающий под завалом. Об этом он рассказал чекисту.
В это время Александр увидел железнодорожную стрелку и второй путь, исчезающий в темноте бокового ответвления. Оттуда мелькнул огонёк фонаря и вскоре под лампочки основного тоннеля вышел пожилой мужчина в форме железнодорожника с саквояжем в руке. Он мельком взглянул на Александра, за руку поздоровался с сотрудником госбезопасности и кивнул милиционеру. Они о чём-то переговорили с чекистом, после чего все повернулись и направились к выходу.