Александр заметался по камере, как зверь в клетке:
Что делать?
Он постучал в дверь камеры.
Чё надо? донёсся ленивый отклик часового.
Воды дайте, невмоготу пить хочется!
Не велено никуда отлучаться!
Тьфу ты! выругался Сашка, «чё надо, не велено» передразнил он мужика.
Поднял пиджак, отряхнул, лёг на жесткий топчан, подложив пиджак под голову. Мысли теснились, налезая одна на другую:
Надо бежать из этой деревни и с этой станции! Бежать куда угодно! Наверное, дома у родителей, до сих пор прежнее настоящее время? А где оно сейчас настоящее? выплыл из глубины воспалённого сознания вопрос.
Сашка вскочил с топчана, и вновь забегал по камере:
Вот я здесь, избитый, но живой, вроде не сплю, могу себя ущипнуть и проверить, что происходящее не сон, он ущипнул себя за ухо, нет, не сон! На дворе август тридцать восьмого года, а я родился в сорок восьмом. Тогда кто эти люди, милиционер, железнодорожник, часовой? Милиционеру на вид, лет сорок, выходит, что он родился в прошлом столетии. И в наше время ему, ему должно быть, под восемьдесят! Бойкий старичок, горько усмехнулся Сашка, вспомнив тяжёлый кулак милиционера и его кованые сапоги. Надо впредь быть осмотрительным, лишнее не болтать, не спорить и не злить следователя из НКВД. Название-то какое-то тяжеловесное, вызывающее страх и мысли о Берии и Ягоде, вспомнил Александр жуткие рассказы о застенках этого ведомства!
Время тянулось ужасно медленно, он мерил шагами камеру три шага в одну сторону, три шага в обратную.
Может сумасшедшим прикинуться? подумал Саша. И тут же отбросил эту мысль, вспомнив, как в старом, черно-белом фильме «Камо», главного героя, пламенного революционера, жгли в застенках царской охранки калёным железом. Он не издал ни звука, даже не изменил позы, и только по расширенным от боли зрачкам старый психиатр понял, какую сумасшедшую боль переносит этот мужественный человек. Врач приказал, прекратить мучения, и признал узника невменяемым, тем самым спас ему жизнь.
К сожалению, я не Камо, грустно улыбнулся своим мыслям Александр, начнут пытать, буду орать так, что у палачей барабанные перепонки лопнут! А впрочем, зачем прикидываться дурачком? Проще рассказать им всю правду, как есть, о том, кто я такой, как появился, из какой жизни пришёл и что там, в той жизни, новенького! И всё! Примут за умалишённого! Дорога в «психушку» обеспечена, к местным «Наполеонам и Ньютонам». Но это всё равно, лучше, чем получить пулю в затылок по приговору «Тройки».
Александр посмотрел в щелочку двери, часовой сидел на ступеньках лестницы, обхватив обеими руками винтовку и, по-видимому, дремал.
Сашка с силой постучал в дверь, дядька встрепенулся, вскочил, поправляя видавшую виды фуражку, прохрипел испуганным голосом.
Чё надо?
Зови кого-нибудь из начальства!
Время придёт, сами придут! Мне отлучаться не велено!
Я целый день без воды и еды, настаивал Александр, я прокурору жаловаться буду!
А где он, твой прокурор? В районе, поди, аль в области сидит? Тута у нас один прокурор Пётр Палыч! Как он порешит, так и будет. С им даже люди с шахтного поезда считаются, советуются! ответил часовой и, вероятно, поняв, что сболтнул лишнее, надолго замолчал.
Вскоре за Александром пришёл милиционер, сыромятным ремешком привычно связал ему руки за спиной и привёл в прежний кабинет. В кабинете, на подоконнике настежь открытого окна, сидел и курил средних лет худощавый мужчина, в военной форме, с двумя прямоугольниками в малиновых петлицах.
Саша прошёл и сел на прежний табурет, милиционер остался возле дверей. Незнакомец, не вставая с подоконника, негромко произнёс:
Здравствуйте Александр Иванович! дождавшись, когда Саша повернётся к нему лицом, продолжил, старший лейтенант государственной безопасности Сухарев, мне поручено проведение дознания по вашему делу. Заметив, что Саша задержал взгляд на струйке папиросного дыма уплывающего в окно, поинтересовался, курите?
Всё пытаюсь бросить, но не как не получается, признался Сашка.
Угощайтесь! предложил старший лейтенант, подходя к Александру и протягивая пачку «Беломорканала».
Спасибо! поблагодарил Саша, предпочитаю свои, «Беломор» я считаю очень крепким. Хотя отец курит его до сих пор, несмотря на возраст. При обыске у меня изъяли мои сигареты, если возможно, разрешите их?