Леший поднялся с топчана, слышно было, как он стучал крышкой чайника и, булькая, пил. Наклонившись, глянул в оконце, что-то ответил завозившемуся на крыльце Полкану. Вновь улёгся на заскрипевший топчан и удивлённо сказал, вероятно, желая проверить, не спит ли Александр:
Ты глянь, Луна как прожектор, хоть читай!
Это точно, согласился Сашка, полнолуние!
Так вот, продолжил рассказ Леший, приехал в станицу, под удивлёнными взглядами оставшихся соседей нашёл свой дом, с замиранием сердца открыл калитку дверь хаты забита, стёкла выбиты, двор пустой, ни родителей-стариков, ни брата, ни жены, ни детей. Пусто! Кругом разруха и тлен! Позже соседи рассказали, что мой отец, стараясь прокормить семью, по старой привычке, подолгу охотился в тайге. И бывало, неплохо охотился, снабжая мясом не только свою семью, но и помогая оставшимся без кормильцев соседям. В лютые крещенские морозы, заночевал в холодном зимовье, простыл и вскоре умер, мама дождалась отправленного мной Василия, но весной девятнадцатого года тоже скончалась от воспаления лёгких. В опустевшем доме остался Василий и моя семья. Части Красной армии, наступающие, следом за отходящими колчаковцами и мятежными чехословаками, остро нуждаясь в провианте, фураже и конях, подчищали последнее у жителей населённых пунктов вдоль Транссибирской железной дороги. В станице то и дело появлялись тыловые фуражиры, ветеринары, и заготовители продовольствия. Однажды на станцию прибыл паровоз с тремя вагонами. Приехавшие тыловики, бодро обходили заранее помеченных в бумагах дворы казаков, без разговоров забирая всех коней. Не слушая стоны и причитания многодетных казачек, о том, что по весне, им не на чем будет пахать землю. Василий за сараями колол дрова и поздно услышал шум в ограде. Когда он прибежал во двор, его любимого Гнедка, мужик с красной лентой на чёрной папахе, уже выводил за ворота. Завязалась потасовка, пришедших было двое, Василий получил мощный удар в челюсть и покатился по земле. Приехавшие реквизиторы, посчитав инцидент оконченным, продолжили движение. Васька вернулся домой, снял со стены отцовскую шашку, догнал их на улице и зарубил обоих. Это послужило сигналом для соседей-казаков, поднялась стрельба, не ожидавшие такого сопротивления тыловики, в панике вернулись на станцию и укатили туда, откуда приехали. Станичники помоложе скидали свой скарб в телеги, с жёнами и детьми умчались в спасительную тайгу. Ближе к вечеру, на путях остановился тот же самый состав, с которого на землю горохом ссыпались моряки в чёрных бушлатах, обвешанные оружием. В станице вновь вспыхнула стрельба. Василий с моей семьёй, отходил одними из последних, он так и не поймал испуганного стрельбой, убежавшего Гнедка. Держа детей за руки, Василий и Татьяна едва успели перебежать мост, ведущий в шахту, как сзади на дощатый настил выскочили несколько краснофлотцев, ведущих беспорядочную стрельбу по убегавшим. Шахта уже многие месяцы не работала, и тяжёлые створки ворот были закрыты. Василий смог приоткрыть одну из них, и беглецы прошмыгнули вовнутрь. Подбежавшие моряки открыли двери настежь, зашли в шахту, и до сумерек пытались найти там убежавших. Но так никого и не обнаружили. Василия, Татьяну и детей, больше никто не видел. Позже, проведённые жителями поиски в шахте, тоже ничего не дали. Моя жена, дети и брат исчезли! Когда я вернулся из заключения шахта, вновь работала, там трудились староверы, живущие на северном склоне горы, на берегу таёжной речки. Но однажды, за одну ночь они исчезли, оставили всё, скарб, скотину, жилища, забрав только свои святыни и иконы. Говорили, что где-то в горе у них был храм, где они тайно молились. На шахте работал мой сосед, он рассказал, что в одной из боковых штолен появились приезжие, они живут в скале, и не общаются с местными. Уголь там не добывают, но регулярно вывозят в отвал скальную породу. Посторонним, вход в штольню запрещён. Вероятно, чужаки обнаружили тайную церковь и староверы ушли. Другие говорили, что их убили лихие люди из приезжих, прибывшие областные следователи ничего не обнаружили. Сейчас уголь добывают в старых штреках и вывозят раз в день, рабочие, набранные со стороны. Разношёрстная, криминальная публика. Ночью шахта не работает, вход в ночное время охраняют часовые из числа солдат живущих в секретной штольне. Иногда из глубины горы слышен непонятный шум. Я даже не пытался попасть туда, чтобы разыскать хотя бы следы своих родных. С моим послужным списком подобная неудачная попытка могла закончиться новым сроком, а вернее расстрелом.