«Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик!»
С вами все нормально? спросила учительница, убирая карточку в кошелек. Она успела расплатиться, пока Женя говорил сам с собой.
Я да Просто задумался о Троцком о Бродском.
Да, ее лицо приняло озадаченный вид, словно она вот-вот протянет руку и потрогает его лоб на предмет лихорадки. Действительно Почему бы не подумать о Бродском.
Женя уже открыл рот, чтобы попытаться развить диалог, но у Юлиной учительницы зазвонил телефон и она, скомкано попрощавшись, убежала, звеня здоровенным пакетом и говоря кому-то, что уже почти подошла к подъезду.
Домой Женя вернулся ранним утром, разбитым и опустошенным настолько, насколько это возможно. Душа была как старая пепельница из консервной банки, пустая, но с плотным липким налетом на стенках из пепла и плевков. Будто кто-то голодный выпил все силы и эмоции. А самым неприятным была стойкая иррациональная уверенность, что так паршиво теперь будет всегда, что на самом деле мир именно такой, каким он видит его прямо сейчас серым потоком ложных надежд и разочарований. Умом Женя понимал, что это всего лишь измученный мозг пытается восстановить допаминовый баланс и уже завтра-послезавтра станет лучше, но это понимание слабо спасало.
Матеря самого себя за неспособность вовремя останавливаться, Женя тихо открыл дверь в квартиру.
В коридоре он столкнулся с Юлей, шнурующей кроссовки. У Юли было что-то вроде приработка: в соседнем доме жила девушка-модель, Юля два раза в неделю бегала с ней утром, не то чтобы в качестве настоящего тренера, а дабы не дать лишний раз расслабиться. Юля в любом случае бегала пару раз в неделю, а так она даже имела какие-то копейки с этого дела.
Привет. Бегать? шепотом спросил Женя, забыв, что в квартире они одни и можно не бояться никого разбудить.
Юля молча кивнула. В тусклом свете пасмурного утра она казалась такой же вымотанной, как Женя.
Слушай, дай Пете воды, я корм насыпала, а воду забыла.
Ладно.
Юля застыла, но мотнула головой, словно отгоняя муху, и ушла.
В ее комнате как всегда царил творческий беспорядок, создаваемый в основном одеждой и веселенькими девчачьими финтифлюшками. В густом полумраке ничего толком было не разглядеть. Женя щелкнул выключателем, но свет не появился то ли пробки выбило, то ли опять авария. Женя вздохнул и начал осторожно пробираться к клетке, что стояла в углу у батареи.
Женя сначала подумал, что Петя сбежал, но крыс просто забился в угол. Он трясся и тяжело дышал.
Эй, чувак, что с тобой стряслось? удивленно спросил Женя и постучал по прутьям, чувствуя, как волосы на спине становятся дыбом. Животное не просто испытывало страх, оно было в ужасе.
Вид перепуганной крысы, ее торчащая дыбом мокрая шерсть в один момент выдернули с самого дна психики все скопившиеся за двадцать лет страхи.
«Возьми себя в руки!» скомандовал он себе, пытаясь проглотить обратно лезущий по пищеводу комок паники. Это почти получилось, но неугомонный внутренний голос резонно возразил: «Крыса же чего-то испугалась, если это какая-то серьезная херня? А если эта херня по-прежнему в комнате?» Женя медленно попятился к выходу, он хотел бы выбежать, но хватался за спасительную соломинку рациональности и врал сам себе, что ему совсем не страшно.
«Мало ли что ее напугало? Может, это Юлька животинку довела?»
Женя запнулся о провод плойки и с грохотом рухнул на спину, подняв неизвестно откуда взявшиеся в квартире клубы мелкодисперсной черной пыли. В ушах еле заметно загудело, и картинка перед глазами потускнела. Тени словно сгустились, обрели объем и поползли к нему. Один из самых глубоких провалов в углу был особенно хищным, он отбрасывал собственную тень, которая удлинялась и тянулась к ботинку. Женя начал отползать, как можно быстрее отталкиваясь пятками, локтями и лопатками от пола, он был готов уже закричать, но лампочки замигали и зажегся свет. Тени в одно мгновение расползлись по углам, черной пыли как не бывало, а пугающим нечто оказалась огромная куча Юлиной одежды Женя почувствовал себя полным кретином.
Он хрипло усмехнулся: как бегать по огромному старому заводу ночью, так он храбрый и неудержимый, а в собственном доме шарахается от каждого темного угла.
Женя вернулся к клетке. Петя был по-прежнему непривычно взъерошенным, но чинно умывал мордочку как бы говоря: «Чо? Не так уж я и испугался, тебе показалось, бро». Женя налил зверьку воды и пошел в ванную, чтобы последовать благоразумному примеру Пети. Он низко наклонился к крану, чуть ли не засунув голову под струю прохладной воды, и зажмурился, пытаясь проигнорировать стоящие дыбом волосы на руках и зудящее ощущение чего-то нехорошего в непосредственной близости, которое никуда не делось.