«Может, мир спасет красота, или истина, или еще какая-нибудь прекрасная хрень, но страх все равно всего сильней, страх все погубит все зародыши красоты, ростки прекрасного, мудрого, вечного»
А вот и заключение самого автора:
«А что он, Илья, хотел у него спросить? Что хотел сказать? Да ничего. Вот именно этого хотелось: сидеть, выпивать, испытывать друг к другу сострадание, сочувствие, бескорыстную любовь. Пили молча. Становилось лучше.»
Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219
Комментарии
Часть 10.
Откровенно говоря, друзья, мне не «становилось лучше» по прочтению этой и предыдущей главы «Инициация страхом» так назвал свое социально-психологическое «открытие» Виктор Юльевич
Давайте вспомним, что некогда в беседе со своим другом, Колесником, школьный учитель сам ставил рядом со словом «взросление» определяющий его эпитет «нравственное». И «инициация» тогда определялась воспитанием, книгой, нравственным примером. Какое взросление может инициировать страх осознание того, что нельзя вылезать из «кокона» социальной лояльности, как бы ханжески безнравственной она ни была, что «наших» надо любить, а «чужих» ненавидить, что «врагов-то весь мир кругом»?
И если даже измученная совесть человека это не приемлет, все равно нам страшно позволить ей пробить «кокон» нейтрального безразличия или вынужденного притворства обратная метаморфоза «имаго, взрослой особи в личинку». Ну что же, природа в своей эволюции особи предусматривает и это, говорит автор. Но не говорят ли события наших дней о том, что «обратная метаморфоза» возможна и в процессе эволюции общества?
Вернемся к комментируемому тексту. Неужто, «блестящий, элегантный, помесь Дон Кихота с Сервантесом» учитель русской словесности оказался жертвой собственного «открытия инициации страхом»? Ведь была же у него свобода выбора, как и есть сейчас у каждого из нас. Увы, продолжением свободы, как известно, является ограничение: в данном случае не очень уютная «пятая колонна» немногочисленных «изгоев», принадлежность к которой лояльное большинство каждого общества определяет по-своему. Все это, однако, общие рассуждения. Интересно, что конкретно думаете вы, дорогие друзья, по поводу предлагаемогo комментария.
Наш сайт: https://ridero.ru/books/pod_zelenym_shatrom/
XI. Бедный кролик
Это не тот кролик, дорогие друзья, которого доктор Дмитрий Степанович Дулин приносит дочурке каждую субботу из своей лаборатории и уносит обратно в понедельник утром. Тот принадлежит не к общей экспериментальной группе, а к «контрольной», в которой доктор «инъектирует» кроликов спиртом, чтобы определить влияние алкоголя на их поведение. Остается определить, к какой группе относится сам доктор
«Довольно счастлив» доктор «был в товарищах своих» Вот уже Дмитрий Степанович не просто доктор, а заведует отделением, где лечат больных, страдающих алкогольным параноидом. «Дела в отделении шли хорошо», карьера катилась как санки с горки, да никогда не знаешь, куда тебя занесет. Наступает момент, когда доктору в силу его служебного положения приходится решать не судьбу кролика, а известного диссидента, бывшего генерала, Ничипорука, «пациента» спецотделения НИИ, в котором работает Дулин. Просьба, вернее, распоряжение администрации не то проконсультировать, не то провести экспертизу по делу больного смутила неискушенного в таких делах Дмитрия Степановича. То ли за советом, то ли с жалобой на неизбежность случившегося обращается он к своему знакомому, известному психиатру и геронтологу, профессору Винберг
Любую проблему в любой отрасли медицины от психологии до генетики готов обсуждать не потерявший свой талант и знания за 20 лет, проведенных в Сталинских лагерях, профессор Винберг. Только не эту Разве что, упомянуть о своем друге по концлагерю, литераторе Рильке, который до войны благословлял три года лечения от алкоголизма в психбольнице? «A ныне именно в психбольницы, продолжает профессор