XX
Разум, предоставленный самому себе, вступает на тот же путь, на какой ведут правила диалектики, а именно на первый. Ибо дух стремится подняться к наиболее общему, чтобы там успокоиться, и слишком скоро начинает пренебрегать опытом. Но это зло еще увеличила диалектика своими пышными диспутами.
XXI
Разум, предоставленный самому себе, если это ум трезвый, терпеливый и упорный (особенно, если ему не мешают усвоенные ранее учения), пытается отчасти идти по второму, истинному пути, но с малым успехом.
Ибо разум, если им не управляют и не помогают ему, бессилен и вовсе не способен преодолеть темноту вещей.
XXII
Оба эти пути исходят из ощущений и частностей и завершаются в высших общностях. Но различие их неизмеримо. Ибо один лишь бегло касается опыта и частностей, другой надлежащим образом задерживается на них.
Один сразу же устанавливает некие общности, абстрактные и бесполезные, другой постепенно поднимается к тому, что действительно более сообразно природе.
XXIII
Немалое различие существует между идолами человеческого ума и идеями божественного разума, т. е. между пустыми мнениями и истинными признаками и подлинными чертами созданий природы, каковыми они открываются» Френсис Бэкон Новый Органон.
Разумеется, у ранних рационалистов, то есть в древнегреческой традиции, берущей начало у Пифагора и оформляющейся окончательно в теории идей Платона рационализм еще содержал хорошую примесь мистики, то есть того значения опыта, которое ему придавали уже Декарт и Лейбниц в Новое время, древние греки еще не знали. У Платона как известно много аргументации о том, что опыт или вовсе не нужен или даже может повредить истинному знанию, но тем не менее его теория идей это безусловно метафизика интеллекта, как активного и пассивного полюсов, как мышления и законов природы, представляющих единое целое. Его законы природы неизменны, как сущность физического мира и только сам физический мир текуч и изменчив, а тяга ума к познанию врожденна и есть тяга однородных вещей (полюсов интеллекта друг к другу). В этом его радикальное отличие от мистики «диалектического материализма» Аристотеля, который уничтожает метафизику неизменных идей Платона и диалектически выводит свою единую материальную субстанцию, самоопределяющуюся и текучую подобно реке Гераклита.
Но и Платон в Тимее принимает знаменитую попытку анализа существа материи, за которую его особенно хвалил Гейзенберг.
«Общий план мироздания он приписывает замыслу Демиурга. То же относится и ко всем небесным светилам: они были созданы в соответствии с общим планом. В остальном же все процессы совершаются как и у Демокрита, в соответствии с законами необходимости. Эти законы вскрываются Платоном в ходе анализа рядов процессов, которые по сути дела являются ничем иным, как процессами физико-химических превращений или фазовых переходов вещества. А что касается Гейзенберга, то он особенно подчеркивает близость концепций Платона современным тенденциям развития теории элементарных частиц. Атомистическая концепция, изложенная в Тимее Платона, не только стоит особняком в античной науке: она представляет собой поразительное, уникальное и в каких-то отношениях провидческое явление в истории европейского естествознания»
И. Рожанский Платони современная физикаМетафизику интеллекта как онтологию сущего Платон развивает в своей знаменитой концепции Блага Демиурга, установившего полюса активного и пассивного интеллекта как одной единой субстанции:
« Так разве не будет уместно сказать в защиту нашего взгляда, что человек, имеющий прирожденную склонность к знанию, изо всех сил устремляется к подлинному бытию? Он не останавливается на множестве вещей, лишь кажущихся существующими, но непрестанно идет вперед, и страсть его не утихает до тех пор, пока он не коснется самого существа каждой вещи тем в своей душе, чему подобает касаться таких вещей, а подобает это родственному им началу.
Сблизившись посредством него и соединившись с подлинным бытием, породив ум и истину, он будет и познавать, и поистине жить, и питаться, и лишь таким образом избавится от бремени, но раньше никак.
Вот и считай, что я утверждаю это и о том, что порождается благом, ведь благо произвело его подобным самому себе: чем будет благо в умопостигаемой области по отношению к уму и умопостигаемому, тем в области зримого будет Солнце по отношению к зрению и зрительно постигаемым вещам.