Во всех «полосах древней цивилизации»в первой половине I тыс. до н.э. сложилась, в общем, одинаковая мировоззренческая предфилософия. Но уровень предфилософской науки был в Китае и Индии ниже, чем в Вавилонии и Египте.4 Не следует недооценивать древнекитайскую и древнеиндийскую предфилософскую науку. Однако это различие было и предопределило отличие древневосточной философии от философии древнезападной. Это же отличие было предопределено тем, что «античный способ производства» проявился на Востоке гораздо слабее, фрагментарнее и мимолетнее, чем на Западе. На Востоке сама граница между «веком бронзы» и «веком железа» была смазанной. Долгое господство «азиатского способа производства» в Азии и в Северной Африке увековечивало связанные с «веком бронзы» духовные, мировоззренческие формы. Сила традиции там была более мощной, чем в Европе, где так и не сложился класс жрецов. Поэтому античная философия в Элладе получила классические формы, неизвестные философии Древнего Востока.
Проблемой возникновения философии интересовались некоторые античные философы. Те или иные аспекты этой проблемы привлекали к себе внимание Платона и Аристотеля, Диогена Лаэрция и Олимпиодора. Согласно Платону, начало философии в удивлении (изумлении). В платоновском диалоге «Теэтет» сказано: « как раз философу свойственно испытывать изумление. Оно и есть начало философии». Эту догадку Платона об эвристическом значении эмоции удивления развивает далее Аристотель. Действительно, согласно Аристотелю, люди начали философствовать, избегая незнания. Прежде чем стремиться познать что-либо, человек должен осознать, что он этого не знает. А для этого человек должен быть ввергнут в состояние удивления, недоумения, изумления. Вот это-то эмоциональное состояние, эта способность изумляться, удивляться тому, что обычно кажется самоочевидным и само собой разумеющимся, привычным, а тем самым понятным, психологический источник как начало самой философии.
Но удивление само по себе еще не творит ни философий, ни науки. Наука возникает из удивления лишь тогда, когда люди оказываются способными открыть истинные причины изумившего их явления, а тем самым снять не только ситуацию незнания, но и ситуацию удивления. Когда же это будет познано, то удивительное покажется неудивительным. В противном случае из удивления родится не философия и не наука, а миф. Ведь «миф, пишет Аристотель, слагается из удивительного», и человек, любящий мифы, в некотором смысле философ, ибо с философами его роднит эта способность изумляться. Однако у него нет знания, а потому его объяснение оказывается мнимым, таким, когда одно удивительное объясняется через другое. Но Аристотель не ограничивается лишь выяснением психологических предпосылок философии. Аристотель прежде всего исследует вопрос о сущности философии. Философия для него это высшая теоретическая наука. Аристотель понимал под наукой знание, выходящее за пределы обычных показаний чувств (этим наука отличается от восприятия), знание причин (этим наука отличается от опыта), знание ради него самого, а не ради какой-либо практической выгоды (этим наука отличается от искусства).
Всякая наука стремится открыть причины изучаемого. Этим она, будучи высшей формой знания, отличается от опыта, но не отличается от стоящих между опытом и науками искусств. Как всякое искусство и всякая наука, философия стремится познать первые причины и начала всего сущего, ибо ее предмет сущее как таковое. Аристотель определяет философию как «науку, занимающуюся рассмотрением первых начал и причин» всего сущего (что мы, собственно, и хотим выяснить в исследовании). У Аристотеля можно заметить намеки на то, что философия возникает и из науки как результат ее развития, и из мифологии. Он говорит о «теологах», или, что для Аристотеля то же самое, «древних поэтах» (особенность античной мифологии состояла в том, что она творилась не столько жрецами, сколько поэтами), философах и тех хронологически промежуточных между ними мыслителях, которые «не говорят уже обо всем в форме мифа», а «вперемежку» то мифологически, то философски. Примером такого человека, указывает Аристотель, является Ферекид. Но у Аристотеля можно заметить и тенденцию к пониманию философии как высшей формы науки. Это подразумевается в той последовательности в развитии познания, которую он устанавливает: познание начинается с ощущений, ощущения перерабатываются в восприятия, те в опыт, на основе же опыта возникают искусства и науки: математика, физика и философия, из которых первые две занимаются исследованием частей и аспектов сущего, философия же всем сущим.