Хороший тост, сын. наконец произнес он. За такой тост стоит выпить.
И он залпом осушил бокал. Зоя Владимировна пригубила свой, я тоже.
После своего возвращения из больницы я запер дверь ставшей теперь моей комнаты и пользуясь тем, что Зоя Владимировна куда-то ушла, произвел тщательное исследование вещей, находящихся в моем распоряжении. Мои исследования продолжались до самого вечера, пока не вернулся Игорь Николаевич, и повергли меня в настоящий шок. Этот Андрей Парнишка совершенно не понимал стоимости предметов и аппаратуры, покупаемых для него родителями. Чего, например, стоил американский компьютер фирмы «Паккард» с цветным дисплеем и невероятным количеством дискет различных компьютерных игр? А обширный набор различных чеканов и резцов по дереву, который я нашел в шкафу и которыми, судя по всему, никогда не пользовались?
Трехсекционный платяной шкаф был под завязку забит одеждой. Только иностранных джинсовых костюмов я насчитал четыре штуки и три пуховика различной расцветки, не считая спортивных костюмов, каких-то курточек, рубашек и самой разнообразной обуви на все времена года.
Дорого мой предшественник обходился своим родителям. Ох, дорого!
Вечером я выяснил причину удивившего меня поначалу обстоятельства, что я никогда раньше не видел на улице и не отметил столь яркую женщину, как Зоя Владимировна. Оказалось, что эту четырехкомнатную приватизированную квартиру мои приемные родители купили в самом конце апреля и только в середине июня переехали в нее со старой квартиры. А в июне, по вполне понятной причине, я никого и ничего вокруг себя не замечал.
Странное дело, но моя столь быстро появившаяся индивидуальность заставила меня все случившееся со мной видеть несколько в ином свете и как бы с другой точки зрения. Я все отлично помнил и понимал. Моя память нисколько не пострадала во время недавнего потрясения, так тяжело отозвавшегося на моем двойнике, но теперь я смотрел на все как бы с другой позиции, из другого чувственного восприятия. Более спокойно, что ли. Вся боль и все переживания каким-то образом достались оригиналу, а во мне сохранилась только любовь к детям.
Началась для меня непривычная, странная жизнь, заполненная какими-то несерьезными, тяготившими меня обязанностями и немногими радостями. Хорошо, что мои одноклассники в подавляющем большинстве не знали моего нового адреса и кроме одиночного визита той самой взбалмошной особы, которая встретила меня после больницы, меня никто не навещал.
Не скажу, чтобы я полностью превратился в домоседа, но меня просто никуда не тянуло и я провел долгих три дня, наводя в своей огромной комнате порядок, потихоньку сплавляя на балкон лишние, по моему разумению, вещи.
Когда я взялся за пылесос в первый раз, мне пришлось выдержать настоящий бой с любящей мамой. Я когда я в первый же день после ужина принялся мыть посуду, она едва не упала в обморок.
Игорь Николаевич тоже посматривал на меня со все возрастающим удивлением, но помалкивал и изредка одобрительно усмехался.
Как-то я слышал их негромкий разговор на кухне. Они, видно, были оба уверены, что я сижу в своей комнате, смотрю телевизор, и поэтому разговаривали достаточно внятно для моего обостренного слуха.
Он стал совсем другим, Игорь. тихонько пожаловалась вернувшемуся с работы мужу Зоя Владимировна. Временами у меня возникает такое ощущение, что это не наш сын Как будто подменили!
Что ты такое говоришь, Зоя? ответил ей Игорь Николаевич. Изменился он заметно, это верно, но я не нарадуюсь таким изменениям. Ты слишком баловала его в последние годы, мать, и он стал таким, что я с тревогой думал о его будущем. Вспомни тот вечер или, вернее, ту ночь, когда его подобрали в стельку пьяного на улице и позвонили нам из отделения милиции. Он ведь тогда чудом не обморозил себе пальцы. Вовремя тогда его подобрали. А вел он себя как в последнее время? По отношению ко мне, да и к тебе тоже. А теперь, разве он себя так ведет, Зоенька? Видел я как вы воевали за пылесос, моя дорогая женушка. Ты и этим недовольна? Он ведь снял с тебя часть твоих нелегких домашних дел.
Все я понимаю, Игоречек, только странно мне: вчера еще это был ребенок, пусть не совсем правильный, нервный, но мой ребенок, Андрейка мой. А теперь он говорит и поступает так, как будто сразу стал взрослым мужчиной. Понимаешь, от стал меня стесняться. Это меня-то!
Игорь Николаевич только засмеялся на столь горячую исповедь своей жены.