кто побоялся в глаза глянуть людям,
что потеряли детей,
да, безусловно, всех время рассудит,
мы согласимся затем
Новые, новые гибели жертвы,
траурный колокол бьёт,
в память погибших свеча плачет в церкви,
каждый молчит о своём.
В трауре все разговоры излишни,
мать поминает детей,
новая где завтра «Зимняя вишня»
станет виною потерь?
***
Один я здесь в квартире ни души,
а ведь ещё вчера все были дома,
ещё я помню, как с детьми спешил
в торговый центр в День рожденья Тёмы.
Стоит кастрюля с супом на плите
его ещё вчера сварила Лена,
из детской я всё слышу смех детей,
но я один, один я в этих стенах
Кроватка. В ней сынишка спал Данил,
а вот и их зубные щётки в ванной.
Как жить мне одному теперь без них,
один я жив, нет больше Лены с Анной
Кровать, одежда всюду запах их,
такой родимый и такой домашний,
как отпустил я их тогда одних,
что нет их рядом мне поверить страшно!
И вот уже сколочены гробы,
готовы обелиски на погосты,
ах, как хочу сейчас я с ними быть,
а не ходить с цветами только в гости
Молю теперь я Бога каждый час
Дай счастья всем им в Царствие небесном
Пусть ангелы заботятся о вас,
и, лишь благие окружают вести.
***
У зимнего окна мы вспоминаем детство:
меж стёкол ватный холм, да искорки слюды,
вновь чай с малиной нам, как от печали средство,
пока метель крадёт за окнами следы,
летая на метле со сказочною свитой,
как в детстве раскачав стекляшки фонарей,
и мама вяжет вновь с оленем тёплый свитер,
и, кажется, метель от этого добрей.
Закон неумолим и мы во власти цикла,
и кто-то, но не мы, сегодня у окна.
Ах, сколько волшебства к нему опять приникло
и от метельных грёз, как в детстве не до сна.
***
Снег, а тебе здесь не рады,
сидел бы ты лучше дома,
разглядывал туч наряды,
мучаясь лёгкой истомой.
А дети тебя мочалят,
ответь, для чего ты выпал,
и это твоё молчанье
хуже, чем крики у выпи.
Таешь под чьей-то подошвой,
будто сожжённый лампадой,
снег, вниз не падай больше,
сверху смотри и не падай.
Но вновь шагает он следом
запечатляя все лица,
видимо, смысл жизни в этом,
чтоб умереть и родиться.
***
Мне кажется мир закончился
и поздно начать всё заново,
все злые сбылись пророчества
зима свой закрыла занавес.
Ушли с сожалением зрители,
театр стал пуст за мгновение,
цвета все ушли, так и видели,
лишь смолкло куплетов пение.
Реприз у природы много, но
зима драма говорящая,
за аплодисментов гомоном
всегда тишина знобящая.
Заблудились
Как-то, я ошиблась этажом
в здании, да в нашей горбольнице,
этот новый, очень скучный дом,
где ночами очень плохо спится.
Как пройти отсюда на массаж?
А, Вам надо выше и направо.
Поднимаюсь, вот второй этаж,
За стеклом хирурги-костоправы.
Нет, не здесь, а это что за вход?
(осторожно заглянула в щёлку)
К нам нельзя! У нас сейчас обход!
И не нужно здесь стоять без толка!
Вы к кому? спросили у меня,
а, наверно, Вы из меценатов,
или, может, чья-то Вы родня?
Да не стойте, Вам сюда, в палату.
Ладно, почему бы не войти,
Раз все так активно приглашают
Господи, куда твои пути
Приведут меня, к какому краю?
Грудь сдавила мертвенная тишь,
ожиданье обняло за плечи,
из палаты вдруг, смотрю, малыш,
осторожно вышел мне навстречу,
года два от силы, может, три,
увидал меня пошёл обратно.
Стой, хороший мой, ты посмотри!
Но мальчишка забежал обратно.
Девушка, не стойте у дверей,
вот, располагайтесь, проходите,
здесь палата отказных детей
это Анжелика, это Витя!
Отказных? Что значит отказных?
Господи, ну бросила их мама,
Вы хотите посмотреть на них?
Нет, тогда не стойте здесь упрямо!
Надо мной разверзлись небеса,
помню лишь, как шла по коридору,
по щеке упрямая слеза
покатилась, застила свет взору.
Пять кроваток у стены стоят,
дети спят в них тихо, безмятежно
и румянец на щеках ребят