Сели, с облегчением вздохнул я.
Очуметь! Как слабо притягивает. с интересом заметила Катя.
Не то слово в три раза слабее, чем у нас на корабле, подсчитал я в уме и посмотрел на экран. Температура за бортом -62 градуса, давление 4,5 миллиметра ртутного столба. М-да, почти вакуум! Закат или восход, я взглянул в боковое окно. Солнце стояло невысоко над горизонтом, но учитывая то, что мы сели всего лишь чуть-чуть севернее Экватора, это мог быть либо восход, либо закат. Во время приземления мы повернулись вправо примерно на 90 градусов, а перед этим я стал вспоминать мы летели с востока на запад, против вращения Марса значит, это только восход Выйдем?
Давай, Шерлок! И мотоцикл не забудь.
Мы надели скафандры. Низенькая Катя недовольно выглядывала из-за нижнего края стекла шлема только глазами и носом. На нее было забавно смотреть.
Это ты так типа пошутил, да? проворчала она.
Ее голос звучал глуховато видимо, прямо перед ртом находился шлем.
Я же не знал, что именно ты со мной полетишь. Скафандры-то я уже давно сделал. Тебе там удобно? Ничего не жмет? меня разбирал смех, но я держался.
Да нет, не жмет. Она посмотрела на меня, и от этого стало еще смешнее, Я, наверное, смешно выгляжу в этом скафандре Что это с тобой?
Да так, ничего, я держался из последних сил, ладно, пошли на улицу.
Только я отвернулся, как меня прорвало.
Ненавижу тебя! Катя невольно тоже начала посмеиваться
Мы взяли мотоцикл и вышли на улицу.
Кругом, куда ни глянь, до горизонта простиралась гладкая степь, негусто усыпанная небольшими камнями величиной с кулак. Над ней светило маленькое и довольно тусклое Солнце, по сравнению с тем, которое я видел с Земли. Но несмотря на это, от него ощущалось тепло, которое приятно и помаленьку согревало мой охладевший нос.
Почва, казалось, была пропитана кровью такой у нее был цвет. Конечно, красного оттенка здесь было намного меньше, чем на виде с орбиты, но впечатление такой цвет оставлял поистине «кровавое». Недаром Марс назвали в честь бога войны!
Катя подпрыгнула почти на высоту собственного роста.
Видал, как я умею?
Видал, видал.
Она разбежалась и запрыгнула на зонд.
Я попробовал сделать заднее сальто, но слегка переборщил и упал на спину.
Не, староват я для этого, пробормотал я, поднимаясь на ноги.
Я встал и подошел к мотоциклу. С трудом поднял его над головой и повернулся к Кате:
Лови!
Ага, щас! она, как бы защищаясь, выставила руки вперед.
Я поставил мотоцикл и завел.
Спускайся.
Его двигатель издавал бы тихое гудение на Земле, но из-за разреженности местного воздуха этого гудения практически не было слышно. Загорелся экран с картой Марса, которую я заранее закачал и настроил на нее гироскопы с курвиметром, а сейчас указал на ней местоположение зонда и мотоцикла. Теперь по карте, как по навигатору GPS, можно было ориентироваться, если отправимся в дальнее путешествие, что я и собрался делать.
Садись, прокатимся! сказал я.
Катя не заставила себя долго упрашивать и села сзади меня. Я посмотрел на карту и увидел на ней несколько невысоких холмов, начинавшихся примерно в пятнадцати километрах справа от нас. Я знал, что будет, когда я поеду, и отключил радиопередатчик, с помощью которого мы общались. И, похоже, не ошибся. Мотоцикл поехал, быстро набирая скорость, и я даже без передатчика слышал Катин визг, глухо и тихо передававшийся по ««жиденькому» марсианскому воздуху. Камни, которые попадались на пути, буквально ««заглатывались» большими и немного спущенными шинами байка. На большой скорости я начал ощущать очень слабое сопротивление воздуха, хотя, возможно, мне это только казалось, потому что мы ехали очень быстро, и мозг мог создавать иллюзию встречного ветра, пытаясь восполнить недостающие ощущения, которые возникали при быстром движении на Земле. Хотя встречный ветер все же был маленькая зеленая ленточка, привязанная к рулю мотоцикла, дрожала и извивалась на ветру.
Скоро из-за горизонта показались небольшие холмы. Одновременно с этим камни стали попадаться все реже и меньше по размерам, заменяясь на песок. Скоро они исчезли совсем. Поневоле я стал ехать медленнее: сцепление с грунтом и управляемость терялись почти на глазах. Холмы оказались песчаными дюнами. Не такими уж и небольшими метров шестьсот в высоту и километр в длину! Неудивительно, что их указали на карте. Такие огромные дюны под действием ветров в такой разряженной атмосфере должны были образовываться сотни тысяч лет и перемещаться не быстрее земных континентов.