На другой стороне луга, по низу обрыва, пригнувшись, опасаясь быть замеченными с дороги, перебежками двигалась основная группа красноармейцев. Стоны прекратились, и было трудно понять, за какими кустами укрылись их товарищи. Раздвинув очередной кустарник, Пётр увидел лежащего ничком бойца.
Киря, позвал он тихонько, Стас.
Здесь мы, так же тихо послышался голос где-то из-под куста, отбегались, Петя, тяжело проговорил Стас, охотник наш без сознания, а то и вовсе помер. А мы с Кирюхой ноги поломали, отбегали.
Пётр на четвереньках поднялся к лежащему ничком. Прислушался дыхания даже слабого не наблюдалось. Перевернув парня лицом вверх, Пётр прильнул к груди тишина, тело товарища было недвижимо, как и пульса на сонной артерии.
Незадача, тяжело вздохнул Пётр, ладно, нужно двигаться к холмам у дороги, ребят, помогай. Кто были ещё в силах, подхватили бездыханного за руки и за ноги, охромевших под руки и быстро, не пригибаясь, побежали через открытое место в сторону ушедших вперёд.
Высокая трава спутывала ноги, стараясь опрокинуть уставших беглецов. Но они с остервенелым упорством продолжали бежать вперёд, изредка кто-то падал, но вставал и снова продолжал бег. Так они и добрались до бруствера. Тяжело дыша, бойцы привалились к невысокой земляной насыпи, но пятнадцать пар глаз неусыпно обшаривали лес у обрыва. Собачий лай звонко нёсся сквозь деревья вслед за ними, не давая забыть о погоне. Переведя дух, беглецы поднялись и уже пригибаясь, стали обходить насыпь, как вдалеке послышался гул моторов. Красноармейцы замерли. За поворотом бруствера зашелестела трава, и, махая рукой, появился ушедший в разведку седой мужчина, призывая товарищей быстрее следовать за ним. Не раздумывая, все бросились за бруствер, где их встретила зияющая пасть темноты. Осторожно, шикнул седой и первый перешагнувший в темноту, тут же запнулся и повалился на пол, тут полно наших, немчура так спешит, что даже хоронить не пытается. А может им просто стрёмно.
Где Тимур?
Осматривает дальние помещения, сказал седой, зажигая небольшой, еле светящий электрический фонарик. Он вышел вперёд, освещая товарищам путь к широкому помещению.
Вход тут один, через этот блиндаж, тоннель в укрепления за дорогой разрушен, раздался негромкий голос из небольшого коридора слева. А следом помещение осветил слабенький свет масляной лампы, прикрытой аккуратно тряпицей. Пулемёты на месте и даже исправны, патронов навалом. Вот только тащить их нам с собой не с руки будет, добавил Тимур и поставил лампу на стол в центре блиндажа.
Из темноты коридора вышел третий красноармеец и аккуратно положил на стол три самозарядных винтовки, два пистолета-пулемёта Дегтярёва. За спиной висело несколько подсумков.
Тимур, определи ребят для дозору, на дороге моторы шумят, оборачиваясь к принесшему оружие, добавил, это всё, что есть из стрелкового?
Нет, есть ещё мосинки, возможно есть и ещё что-то, но в оружейке кроме патронов ничего, у входа гансы оружие собрали, а вглубь, видать, заходить побоялись. Так что это лучшее из того, что есть.
Бойцы быстро и молча расходились по определённым им местам наблюдать за дорогой и лесом. Как бы ни было тяжело, каждый понимал: прозевал появление врага погубил всех.
Кирьян, как нога?
Плохо, даже на костылях с трудом ходил бы сюда на руках дотянули. Дальше вы уже без меня, при тусклом свете было видно, с каким трудом даются ему слова, так что Петя, идти вам без нас, а мы тут пошумим, коли пулемёты в исправности. Глядишь, они более за вами и не пойдут.
В дверях появился Тимур.
Ребята на местах.
Хорошо, разбирай гостинцы. И поднесите патронов к пулемёту, а потом выдвигаемся дальше.
Всё было сделано. Стас сидел на месте пулемётчика, пристально вглядываясь в далёкий обрыв через бойницу. Кирьян за столом, уперевшись в стену, он был готов принимать вошедших немцев. Их товарищи распределили остатки оружия в исправном состоянии, готовили подсумки, набирая в них патроны. Оружия оказалось негусто, пять винтовок Мосина, три самозарядные и пистолет-пулемёт. Остальное было основательно покорёжено или требовало ремонта. В общем, было не пригодным для войны хламом. Все были готовы к дальнейшему бегу. Шум автоколонны удалялся от укрепрайона, оставив поверженные доты без внимания. Захватчики чувствовали себя расслабленно, считая эту местность своим глубоким тылом.