Подобная версия встречается и в книге А. К. Матвеева «Географические названия Урала» отмечается, что в русских документах XVII столетия в части взаимоотношений русских с местным населением Южной Сибири слово «кыштымы» («данники») встречается довольно часто. Причем, слово было обидным. В XVII веке, когда енисейские и красноярские казаки делили бурятские ясачные волости, первые жаловались на последних красноярцы, во-первых, ставили весь Енисейский уезд «ни во што», а во-вторых, называли «нас, холопей государевых, в ыноземцах: то де наши кыштымы».
Вот только каким ветром это слово занесло на Урал? До начала строительства Н. Н. Демидовым заводов в этих местах были башкирские кочевья, а поселений как таковых не было а значит, и дань брать было не с кого. Жители Кыштыма и по сей день не приемлют «южно-сибирских топонимических изысканий» и тем более не принимают их на свой счет. Гораздо более привлекательной и более достоверной является версия, что топоним восходит к башкирскому слову «кышкы» зимний. Иногда это слово переводят, как «место, где тихая зима».
Но есть одно «но». Как отмечает исследователь Б. Идрисов, башкиры название это так не произносят, а говорят «Кштэм». Название «кштэм» возникло в свою очередь от слова «кэштэмэ», характеризующего окрестность «ступенчатая, террасовая». И правда: в данной местности, если взглянуть с востока, ближние горы не заслоняют дальние: все на виду.
Есть и слово «кыштау», из которого могло возникнуть наименование города Кыштым. В говорах восточного диалекта башкирского языка оно также означает «зимовье», иногда «деревня». Этим словом могли быть названы и местность, и речка, где располагались в прошлом зимние стоянки, превращаясь затем в места постоянных поселений. Конечное ау, чуждое для русского произношения, вполне могло измениться на -ым, -им. Это подтверждают и научные сотрудники института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН.
Топоним Кыштым прижился, а затем в перевод слова вкралось романтическое прилагательное. В итоге появилось поэтичное толкование: «тихое зимовье», которое закрепил за собой не только город, но и кыштымское общество краеведов.
Кстати, в этимологических изысканиях появилась еще одна версия, высказанная этнографом Л. П. Потаповым. Он разъяснял, что топоним произошел от тюрского «киш» соболь, «кэштэн» «соболевать», бить соболя. Созвучие вышло красивым именно клеймом, изображавшим двух соболей, стоящих напротив друг друга на задних лапках, Демидовы маркировали свое железо
Начальные времена
«Выбор сделан» прошение Н. Н. Демидова в Берг-коллегию в 1755 году. Новая гидрология: демидовские пруды, плотины и мосты. Начало Демидовской эпохи. Трудный год. В дыму пугачевского бунта. Продажа заводов.
«Выбор сделан» прошение Н. Н. Демидова в Берг-коллегию в 1755 году.
Официальное историческое начало Кыштыма необычно и не похоже на другие горнозаводские города или села эпохи русской колонизации Южного Урала. Как правило, дату основания считали с момента записи в приказе о разрешении на поселение или совершения сделки по приобретению земли. В случае с Кыштымом это был 1755 год. А город ведет свое исчисление с момента выпуска первой продукции в 1757 году на два года позже первого колышка.
Причины такого «отставания» могут быть самыми разными, но в любом случае ведут к тайнам уральских заводчиков Демидовых прежде всего, к Никите Никитовичу, который и заложил Кыштымские Верхний и Нижний заводы.
Суть в том, что умерший в 1725 году «друг Петра Первого» Никита Демидов все свои основные и лучшие заводы: Невьянский и Тагильский передал во владение сыну Акинфию и практически ничего не оставил двум другим: Григорию и Никите (они были «отделены» еще при его жизни). Григорию вообще «не повезло» он был убит своим собственным же сыном Иваном, впоследствии казненным. Никите же (о нем самом и его потомках мало что известно, в отличие от «росписи» линии Акинфия) пришлось немало потрудиться, чтобы самому стать крупным заводчиком. Именно он и его сын, также Никита Никитич, обратили внимание на озерный край южнее Екатеринбурга на Каслинский Урал.
Никита Никитич Демидов-старший прибыл не на пустое место. Недалеко от будущего Кыштыма уже действовал Каслинский завод, построенный тульскими купцами Коробковыми. Заводское дело у Коробковых не пошло. Они строили завод на свои деньги, и строили медленно: почти четыре года. И то завод вышел неказистым всего одна домна и кричная фабрика с весьма низкой производительностью. Намучившись с заводом, где купцы бывали наездами, Коробковы в 1751 году, окончательно оформив документы, продали его Никите Никитичу Демидову.