Когда никто не добавил ни слова, Роланд решил спросить:
А в случае если его не найдут?
Будет проведено соответствующее расследование, неохотно ответила Патриция. Начнем поиск по моргам. Если Адриан Велинберг мертв, мы найдем его тело.
Судя по ее тону, Патриция не сильно беспокоилась о дополнительном расследовании и наверняка надеялась найти Адриана уже к вечеру.
Роланд удержался от возражений. Они все равно не найдут сына Артура Велинберга. По крайней мере, живым. Он не знал, что стало с телом Адриана. Это было ошибкой Роланда. Когда он попытался выяснить это у Генерала, тот отказался отвечать, и в довольно грубой форме. Доктор Шин ничего не знал. Роланд подозревал, что Генерал поручил это дело двум своим личным Протекторам. Которые тоже были мертвы, так что и они ничего не смогут рассказать.
И наконец, снова заговорила Патриция Робертс, я официально объявляю о том, что Джонатан Ховатт назначается на должность Генерала Эдогана.
А вот этого Роланд не ожидал. Он перевел взгляд на Джонатана, который важно сидел в кресле и не выражал каких-либо эмоций по поводу своего назначения.
Роланд не знал, кто распределяет должности в Совете Эдогана, а должность Генерала была самой высокой. Кому отвечает Генерал не знал никто, но что-то подсказывало Роланду, что Генерал не имеет права на ошибку. Артур Велинберг предпочел убить собственного сына, лишь бы не признаваться, что под его руководством была повреждена Книга Судьбы. И еще кое-что Роланд хорошо помнил из рассказа Генерала. Когда он открыл им с Дэстени свою тайну, когда рассказал о том, что Адриан вырвал Страницу из Книги, он сказал: «Поначалу я был уверен, что мне не сойдет это с рук. Но мне повезло. Никто не заметил отсутствия Страницы».
Никто не заметил. Что это могло означать? Неужели весь Совет Эдогана в курсе? Роланд в этом сомневался. Он сам не понимал почему. Но если Совет не был посвящен в эту тайну, значит, тот, кому подчиняется Генерал, должен быть не один.
Почему-то эта мысль очень тревожила его. И именно по этой причине Роланд не рассказал о своих догадках Дэстени
Роланд, строгий голос Патриции вновь прервал его мысли, тебе все понятно?
Да, ответил он, надеясь, что ничего не пропустил, пока был в раздумьях.
Тогда перейдем к Константину и Охотникам.
Роланд с готовностью переключился на эту тему, хотя все еще был расстроен из-за своего «увольнения». Это удивляло его. Он думал, что легче воспримет эту новость. Роланд многое бы отдал, чтобы услышать эти слова пару лет назад
«Соберись. Сейчас есть проблемы посерьезней».
Роланд начал подробно рассказывать о странном поведении Охотников. Что они стали говорить и выглядеть совсем по-другому. Что его Протекторы стали замечать, как Охотники пытаются сражаться и доносить какие-то угрозы перед тем, как их уничтожали. Что он был единственным, кто решил всерьез задуматься об этом. Что это было его идеей послать шпионов из Организаций, чтобы понять, что происходит. И о том, как его миссия провалилась.
После того как некоторые члены Высшего Орбиса поделились с ним своими нелестными комментариями насчет его выбора Ирины Ветер и напомнили ему о результатах этого выбора, Роланд продолжил. Он рассказал про каждое нападение Охотников, про то, как впервые увидел Константина, про то, как Генерал отправил Протекторов в логово Охотников, чтобы разузнать больше о таинственных собраниях.
Наконец, он добрался до проблемы с медальонами. В этот момент он понял, что члены Высшего Орбиса относятся к этому с тем же недоверием и отрицанием, что вначале выражал и Артур Велинберг.
Медальоны всегда были нашей главной защитой, уверенно произнесла Патриция. В ее голосе появилась какая-то тревога, словно она побаивалась самой темы. Мы не можем сомневаться в их силе. Мы не имеем права.
Роланд ожидал, что хоть кто-нибудь из них возразит. Хоть кто-нибудь. Он обвел взглядом всех членов Совета, но те сидели молча. Даже Лэйлани.
Сдерживать раздражение становилось сложнее.
Мы также не можем сомневаться и в силе Охотников, которые теперь способны противостоять силе медальона, сказал он, потерев глаза.
Охотники никогда не могли и никогда не смогут противостоять силе медальона, тут же произнесла Патриция с той же уверенностью.