Никто не танцует.
Ну и что же, мы будем первыми. Пошли, пошли, потянул он её легонько за руку.
Звучала спокойная мелодия. Они стали танцевать танго на маленьком пятачке, оставшемся в комнате, не заставленным столами и стульями.
Ты такая печальная, потому что не хочешь уезжать? спросил Эдуард.
А ты хочешь?
Не знаю, немного помолчав, добавил, наверное, судьба наша такая, что мы должны уехать. Я стараюсь относиться к этому проще. Согласись: многие сейчас мечтают уехать из России, но не всем дана такая возможность, а нам она дана. Почему люди должны быть привязаны к одному месту и не иметь возможности пожить в других местах, посмотреть другие страны, увидеть, как живут другие люди? И, наконец, мы всегда сможем вернуться назад, в любое время, если захотим. Сегодня законы российские это позволяют. Ну, так что же мы так печалимся? Наверняка у тебя есть еще причины для этого? Может быть, ты увозишь с собой разбитое сердце?
Вика опустила глаза:
Меня никто не любит.
Тебя никто не любит? Этого не может быть. Ты стала такой красивой, что если бы я не был твоим родственником, то попытался бы за тобой ухаживать.
Да, уж эти родственные связи, сказала Вика, бросив взгляд в сторону Олега. Он стоял, прижавшись спиной к стене, не сводя глаз с Вики. Эдуард перехватил её взгляд, удивлённо спросил:
Олежка?
Вика молчала, не глядя на него, опустив голову.
Эдуард взял её за подбородок, приподнял лицо, пытаясь заглянуть в глаза.
Она не глядела на него, а когда подняла глаза, то в них стояли слёзы.
Понятно!
Вика смутилась, оттого что не смогла скрыть своих чувств от Эдуарда. Оставив его, она быстро вышла на балкон. Там была Неля, внучка бабы Эммы, и её муж, Антон.
Ты что, моя хорошая, никак плачешь? спросила Неля.
А ну, скажи, кто тебя обижает? спросил Антон, беря её за плечи, не Эдик ли? Если он, я его сейчас же поколочу, шутливо сказал он. Отрицательно покачав головой, Вика сказала:
Никто меня не обижает, просто нет настроения.
Ты к родителям едешь, а каково мне русскому? Я от них еду, всех и всё здесь оставляю.
Все мы здесь всё оставляем, глядя в упор на мужа, строго сказала Неля.
Правильно. Всё понял, давайте не будем больше об этом. Пошли, девчонки, лучше танцевать. Слышите, какую хорошую весёлую музыку включил Олег? Он взял Нелю и Вику за руки и как маленьких повёл в зал. Там уже, сдвинув столы и стулья к стене, таким образом, освободив место для танцев, танцевало несколько пар современный быстрый танец. Они тоже стали танцевать, вмести со всеми. Все очень старались танцевать весело, их движения соответствовали такту и ритму, но выражения лиц нет. Со стороны это больше походило на танец, исполняемый на поминках, который заказал умерший перед смертью. Немного потанцевав, Вика снова села рядом с бабой Эммой, которая спросила её:
Деточка, ты не знаешь, где здесь можно прилечь? Я что-то очень устала. Мы сегодня такую дальнюю дорогу проехали, а завтра надо будет ещё на самолёте 5 часов лететь. Старая я стала, не могу долго на гулянках сидеть. Раньше-то бывало до утра могла петь и плясать.
Бабуля, ты ошибаешься. На самолёте мы полетим не завтра, а уже сегодня. Время за полночь. Пошли, я тебе покажу, где я жила. Будем надеяться, что мою кровать никто ещё не занял.
Они зашли в комнату. У открытого окна стоял Олег и курил. Увидев их, он потушил сигарету:
Извините, накурил я здесь.
Баба Эмма хочет прилечь, отдохнуть Я думаю, лучшего места для неё не найти. От этой комнаты есть ключ, можно закрыть её, чтобы никто не мешал.
О, нет-нет, не надо меня закрывать. Я только полежу немного, и если кто-то ещё захочет здесь отдыхать пусть отдыхает. Я схожу тут кое-куда ещё.
Ты знаешь, где это?
Да, да я знаю, сказала баба Эмма и вышла из комнаты. Вика и Олег остались одни.
Он достал сигарету, чиркнул зажигалкой, посмотрел на Вику. Она в этот момент тоже посмотрела на него. Взгляды их встретились.
Олег закрыл зажигалку, смял сигарету и выбросил в открытое окно, затем сделал несколько шагов к Вике. В это время открылась дверь и вошла баба Эмма. Олег резко повернул назад и вышел из комнаты.
Вы что, с ним ссоритесь? Похоже, он тебя очень любит, сказала баба Эмма, ложась на кровать.
Ну что ты бабуля, если бы любил.
Ну, тогда я так стара стала, что ничего в этом уже не понимаю. В наше время это называлось любовь.