Инспектор и доктор зашли в дом. Половину первого этажа занимала просторная гостиная, обклеенная зелеными обоями Шееле и обставленная модной мебелью. На стенах висели простенькие пейзажи художников. Справа от входа находился камин, окруженный двумя креслами. Кроме света камина, комнату освещала масляная лампа и канделябр на три свечи. Постояльцы заранее были собраны в гостиной пожилым полицейским сержантом. Молодой мужчина, одетый как лондонский франт, сидел у камина в кресле. На его лице была модные усы и не тронутая сединой бородка. Он заметно нервничал, часто прикладываясь к бутылочке лауданума. В левом углу, какая-то миловидная дама в модном французском платье успокаивала заплаканную монашку, прижимающая к груди дорожную Библию.
К инспектору подошел сержант и представился.
Где тело убитого? спросил его Локвуд.
На втором этаже в комнате направо от лестницы. Покойный был известен здесь как полковник Моррис. Постояльцы характеризуют его как крайне неприятного в общении типа. Я провожу Вас, туда. отчитался сержант.
Не стоит. Если ты понадобишься, то я позову тебя.
Да, сэр! сержант сделал шаг в сторону и занял позицию у входа в гостиную.
На дверях в комнату убитого полковника были следы взлома, на двери болталась оторванный железный засов. Инспектор и доктор подошли к телу. Оно лежало у собственной кровати в луже крови. Глаза покойника были широко открыты, а пальцы скрючены в предсмертной судороге. Пока доктор осматривал тело, инспектор попробовал приоткрыть окно. Оно было наглухо заколочены изнутри и открыть их не представлялось возможным.
Удар был невероятной силы. Кости черепа просто разможжены. сказал доктор Трюдо. а это, полагаю, орудие убийства.
Доктор поднял тяжелый чугунный утюг, на котором запеклись следы крови. Инспектор взвесил утюг рукой.
Не менее двух фунтов. Таким можно раздробить голову даже быку. резюмировал он. Нужно допросить сторожа.
Доктор окрикнул сержанта и тот привел с улицы сторожа. Бедолага был мертвецки пьян и еле стоял на ногах. Инспектор дал ему пару увесистых пощечин. Это немного привело пьяницу в чувство.
Говори, скотина, кто входил и выходил из дома этой ночью? начал допрос инспектор.
Никто не входил, господин инспек.. ик! ктор.
Признавайся! Твой подельник уже дал показания против тебя. Теперь, если ты нам все расскажешь, то смягчишь гнев Английского суда!
Богом клянусь! Я никого не впускал в дом!..ик Я не знаю никого подельника, инспектор! А напился я ик!.. уже после того, как нашли мертвеца! Жуткое зре..ик!лище. С детства боюсь покойников, потому и откупорил бутылку.
Когда я прибыл на вызов, он действительно был трезв и напуган, инспектор! заступился за сторожа сержант.
Ладно, уведи его. Пусть проспится.
Инспектор вместе с доктором спустились в гостиную. Все оставались на своих местах. Монашка перестал плакать и лишь изредка шмыгала носом.
Я инспектор Скотланд-Ярда Локвуд. Прошу Вас представится по-именно и указать цель визита в Лондон.
Сквайр Дженнингс, скотовладелец пробормотал молодой щеголь, не соизволив даже выпрямится из той кривой позы в которой сидел. Прибыл с целью посещения Всемирной выставки.
Элеонора Монро, бывшая подданная королевы Виктории, а ныне французская художница. Мои картины выставляются в Лувре миловидное личико молодой леди выражало неподдельную гордость собой Я приехала по вопросам вступления в права наследства.
Передайте своему жениху, что ему невероятно повезло с Вами. сказал Локвуд
О! Благодарю! Я обязательно ему передам, как только он у меня появится! засмущалась Элионор.
Сестра Айрин монахиня при монастыре графства Стаффордшир. монашка утирала вспотевшее лицо платком. Было удивительно, как вода, в таком количестве, вообще умудрялась подниматься по столь высокому и сухому телу. Сюда меня привел сам Господь. Жители этого города живут во грехе и я обязана
Хватит! резко оборвал ее Локвуд. Начнем с Вас Дженнингс. Что вы можете показать по делу?
Молодой франт еще больше скривился в кресле.
Ничего не могу показать. Я всю ночь проспал в своей комнате и никуда не выходил.
Инспектор! воскликнула Элеонора. Я думаю, что вы должны знать, что Дженнингс крепко повздорил с полковником Моррисом, накануне вечером. Мы, женщины, сидели в гостиной, когда пришел подвипивший Дженнингс. Спустя четверть часа пришел полковник. Они сидели у камина, пили грог, как вдруг, полковник вскочил и выплеснул напиток прямо в лицо Дженнингса. Уж не знаю о чем они поспорили, но полковник назвал Дженнингса «молокососом» и «щенком». В свою очередь Дженнингс сказал, что сожалеет, что полковник столь пожилой, иначе он набил бы ему лицо. Моррис расвирипел и хотел было кинутся на Дженнингса, но нам, слабым женщинам, удалось успокоить его.