Кирилл Рожков
Куда вели следы
Осень началась так себе. Нет, ну, в общем и целом ничего, но с заморочками.
В частности, Тарасий Корнеевич отчитал Лёню: почему тот всё никак не закончит запланированную статью для научного сообщества? Когда же Лёня, как казалось ему, правомерно, ответил, что был летом в отпуске и некоторый перерыв в работе естествен, то Тарасий Корнеевич, по обыкновению, начал истерить:
Нет, на рыбалку он ездит, понимаете! Улов превосходный?! А я, знаете ли, господин Зотов, вот уже десять лет как отгулов вообще не беру! Ясно?! Как будто виновником патологического трудоголизма шефа являлся непосредственно Лёня тем, что отбывал во вполне законный и оплаченный бухгалтерией отпуск. Впрочем, мышление иных астрофизиков, людей, смотрящих день и ночь на небо, порой реально давало странные извивы траекторий Наверное, во все времена.
Однако мысль эта не стала особо утешительной для Лёни, у которого в ушах всё еще звенел крик Тарасия Корнеевича. Пора, наверное, было уже привыкнуть и не обижаться, но все-таки не получалось до конца.
Впрочем, сентябрьский день прошел как самый нормальный. Лёня работал за компьютером в своей лаборатории, сидя на стуле, накрытом алой парчой с желтой великолепной бахромой словно королевским знаменем. Он обменялся электронными письмами с заочными коллегами из далекой шанхайской обсерватории. Потом появилась милая и добрая Эмма Стефановна, и Зотов помог ей правильно составить объявление, что ее юный котенок ищет себе хозяев. Затем показал ей сайт, на котором лучше разместить поисковый призыв, получил благодарность, и рабочее время незаметно приближалось к завершению.
Пока Лёня ехал в метро, он вспоминал свой недавний отпуск на Клязьме. Катя осталась дома с Потапиком и Ульяшкой. Вместе съездить, увы, не удалось, но решили, что на следующий год уж точно отдохнут всей семьей. И Зотов в одиночку пил утром теплое молоко, отправлялся вдоволь купаться или рыбачить. Иногда гулял далеко до плотины, и любовался на внушительный гремящий рукотворный водопад вместе с другим вечно там толпящимся народом. Вечерами, при свете уютной лампочки, он читал что-нибудь от еще недоштудированной научной монографии до какого-нибудь «глянца», довольно случайно попавшего в руки. «Глянец» ярко поведывал о том, как светская львица и общественный деятель Оксана Грузило привлекла к себе внимание, забравшись на стрелу башенного крана на «замороженной» стройке, держа в руке зеленый флаг. Певец Елисей Скоморохов путешествовал по Малайзии, купил там, чтобы не показаться тривиальным, крокодила, каким-то образом довез его до пригорода Москвы. Однако там он убежал прямо из номера гостиницы, в которой Скоморохов жил транзитом, а зеленый живой подарок самому себе держал, очевидно, в ванне. В Африке некий готтентот, правда, с ученой степенью, утверждает, что именно он нынешний дальний, но четко выраженный потомок Пушкина. Дал маленькое интервью русским журналистам и намеревается в дальнейшем купить музей-квартиру Александра Сергеевича в Москве; и согласен на тест ДНК. Экспертизу ДНК, судя по всему, будет проходить и Юлий Зеленецкий, которому ныне уже годков сорок. Однако объявился якобы его сын, зачатый двадцать с лишком лет назад, когда Юлий впервые начинал на эстраде. Мама упорно настаивает на его, Юлиевом, отцовстве, непонятно, правда, почему вдруг впервые возникнув только сейчас И еще много чего другого, что Лёня читал ровно, спокойно, скептично и иногда посмеиваясь над мастерством производителей всех этих «фейков». Впрочем, без подобного в мире тоже было бы скучно! философски отмечал Зотов, зевая без забот под легкий расслабляющий шум вечерней Клязьмы и далекие игры активно отдыхающих детишек.
Воспоминания уступили место приятной вечерней реальности, медовому свету, запаху вкусного ужина и поцелую рыжего голубоглазого чуда Катюши. Также слышались голоса Потапа и Ули. Потапчик, похоже, всё планировал, по личным чертежам, на бумаге и в компьютерной программе для дошкольников старшей группы детского сада, собственный проект телефонной связи между кухней и рабочим домашним кабинетом папы, то есть его, Лёни. Уленька же заплетала косички кукле Барби и тоже, как мама, распределяла в большом семейном фургоне, стоящем на столе, тарелочки для ужина.
Лёня умилился и вспомнил, как перед его отпуском дорогие детки соревновались друг с другом в нечто ином. Каждый избрал свою телепрограмму и показывал ее в течение нескольких минут, а затем менялись ролями. Потапка, конечно, вплотную интересовался каналом, где шел футбольный матч, а Уля тем, где демонстрировался полнометражный мультфильм по знаменитой сказке Ершова о Коньке-горбунке. Десять минут один канал, десять другой, и так далее, слаженно, обоюдно. В результате к ночи Лёня уже окончательно запутался: кому же, в конечном итоге, забил гол Иванушка-дурачок и за что сварили в котле судью московского «Спартака»?..