На выезде Макейр отстал и поехал бок о бок с нами. Ехал несколько минут, потом проговорил:
— Джон Даниэль, у вас что, много денег с собой? — Увидев удивление на моем лице, добавил: — Это, конечно, не мое дело, только в Кингстоне я вышел на улицу перед вами и наткнулся на одного типа. Не из тех, на кого приятно смотреть, и тот так поторопился отвернуться, что я решил: не хочет, чтобы его видели. Сдается мне, он идет по нашему следу.
— Нет, денег у меня совсем мало, — ответил я и подумал о недавнем, о человеке из лесов северного Мэна с глазами змеи. Остановившемся в гостинице тем вечером, когда я нашел умирающего Фулшема. О Маклеме я тоже подумал. — Но знать о таких вещах не мешает.
Той ночью кто-то стоял над моим ложем в лесном домишке. Кто-то собирался убить меня… возможно, все еще собирается.
Мы спокойно продолжали путь, однако теперь я внимательнее приглядывался к дороге позади нас и к зарослям по обочинам. Мы говорили о многих вещах, потому что Макейр оказался человеком того сорта, которые всегда держатся в курсе событий, и судил обо всем умно и тонко. А поговорить было о чем. Один человек только что ввез в Соединенные Штаты секреты оловянной консервной банки и развернул производство консервов. Какие-то личности по фамилии Дагет и Кенсет вели толки, что собираются открыть фабрику рыбных консервов в Нью-Йорке. Кто-то вознамерился предложить конгрессу закон, который бы дал католикам право голоса в Массачусетсе. Джеймс Монро выставил свою кандидатуру в президенты на второй срок.
Следующая гостиница выглядела уютно, окруженная гигантскими старыми деревьями. Мы остановили лошадей в их тени. На скамье перед фасадом сидели несколько мужчин.
Я подъехал первым. Вскоре рядом натянула поводья мисс Мейджорибанкс.
— Не примете у меня лошадь? — спросила.
Я взял ее коня под уздцы.
— Пожалуйста, хорошенько разотрите его. И немного поводите перед тем, как поставить в стойло.
Это было приказание.
— Я не работаю на вас, мисс Мейджорибанкс.
— Что-что? На кого же вы работаете? Я думала, вас Макейр нанял.
Она отлично знала, что это не так, все же я попросту ответил:
— Я вообще не нанимаюсь. Когда я работаю, то в качестве независимого подрядчика. Если вы просите меня позаботиться о вашей лошади в порядке одолжения, я с удовольствием этим займусь.
— В порядке одолжения? Разумеется, нет! — резко отвернулась. — Не надо тогда. Макейр ее обиходит.
Плечи стояли очень прямо, и я смотрел, как она уходит, наслаждаясь ее красотой и злясь на ее манеру. Надо же, так и норовит записать меня в прислуги. Этого только не хватало. Любую работу, какую может исполнять слуга, я не стеснялся делать сам, да и делал. Коробило меня ее отношение.
Управившись со своими лошадьми на пару с Деревянной Ногой, я присоединился к Макейру, который занимался остальными.
— Видели того человека еще? — спросил я его.
Он покачал головой.
— Нет… но тем не менее мне это не по душе. Жулья и разбойников в стране — точно собак нерезаных.
— У нас сильная группа, — сказал я. — Маловероятно, что на нас захотят напасть.
Макейр обдумал мое заявление и согласился.
— Вы хорошо себя держите. Винтовка все время под рукой. А верзила, который с вами, — он уделил мне быстрый серьезный взгляд, — он прямо-таки на пирата смахивает.
— Жобдобва? Я считаю, он такой человек, что его лучше не трогать.
— Вы с ним не знакомы? Как следует.
— Мы повстречались на дороге и едем в одну и ту же сторону. — Я подзадумался прежде, чем выкладывать дальше. Но Макейр выглядел надежным мужиком и нравился мне. — Иногда мне кажется, он знает обо мне больше, чем бы ему следовало. То есть… я хочу сказать, не исключено, что повстречались мы не вполне случайно.
Глаза Макейра в раздумье остановились на мне.