Ух, сколько их. И-и-и! говорил он, поглядывая в оконный проем со стороны. Однако, к бою, господа! Враг не ждет.
Внимание многих снова обратилось на улицу. Англичане уже не колонной, а боевым строем приближались к решеткам ограды, то есть давно уже находились в поле обстрела. Но тонкие стальные прутья чисто морально воздействовали на противника с той и с другой стороны и подходящие резонно полагали, что лучше всего начать точный прицельный огонь только когда подойдут насколько можно ближе и остановятся. А засевшие защитники считали точно так же, но с той лишь разницей, что их огонь не будет нуждаться в прицеле.
Однако, чтобы хоть как-то уменьшить количество наступающего врага и успеть внести в их ряды смуту капитан де Фретте не дожидаясь, когда англичане дойдут до преграды, приказал открыть бешеную стрельбу, и вмиг, доселе сидевшие и чего-то выжидавшие, как опомнившись, дали волю рукам и оружию, разряжавшемуся в самую гущу инертной массы людей, которые так же в долгу не оставались, особенно когда они подошли в плотную к прутам и уже оттуда повели сильнейший обстрел всякого окна, от чего смогли ранить нескольких, но главным образом сбить свинцовый дождь сверху. Но и не смотря на это сами они продолжали терять куда больше, но как-будто не понимая всю невыгодность и гибельность своего положения, продолжали оставаться в общем плане бездейственными, лишь раздражая свою инфантильность. Всплески эмоций выражались главным образом в спонтанных, неорганизованных попытках нескольких человек перелезть через ограду и устремиться во двор. Однако же пресекались такие попытки тем, что засевшие в галерее защитники, а их было уже не много не мало с четверть сотни, направляли дула своего оружия к тем местам, убивая всякое стремление к начинаниям на корню, то есть и вниз того места, где стоя или в полуприсяде унятые продолжали обстреливаться.
Не скоро и не сразу капитан де Фретте разгадал безынициативность в действиях англичан от самого начала. Они шли на штурм шагом, неразумно, подчиняясь лишь общей стадной инерции. Особенно это явно проглядывалось через прутья решетки. Старый капитан еще в самом начале заподозрил в действиях англичан неладное. Его опытный глаз не врал: у них не было командующего офицера.
Берегите боеприпасы! крикнул граф де Гассе, У нас не хватит пуль!
У нас не хватит пуль?! переспросил де Фретте удивленно, Рошен, сбегай на склад. Мешок пуль и боченок пороху!
Рошен собрался было бежать по заказам, но остановился, вопросительно посмотрев.
Я столько не унесу-у. протянул он с гундосеньем.
А-а! Какой ты глупец! Сошлись на меня, скажи чтоб помогли.
Этим он, капитан де Фретте как будто руки развязал и его ребята еще более увеличили количество выстрелов с их стороны, отвечая на равных. Особенно в этом преуспели пары Фернандо дОбюссон, и Рамадан де Гассе. Первые конечно же заряжали и даже взводили курок, а шевалье и граф стреляли.
Бойницы, некоторые были настолько большими, что вполне могли бы сойти за низкие двери, и как раз на них, самых опасных местах обороны не было железных намордников, тех самых задвижных решеток, нужду в которых они так остро испытывали. За ними себя просто можно было уверенней чувствовать. И именно через самые большие проемы штурмующие должны были пытаться проникнуть вовнутрь.
В своих размышлениях на предстоящий бой капитан подумывал об этом, глядя на разгорающееся пламя в дымящем дощечатом сарае.
Глава V. После штурма
Английские солдаты, после нескольких пресеченных попыток более не собирались проявлять свою инициативу, но уже и потому ей неоткуда было взяться, когда за спиной командует офицер и уже не один, отыскавшийся.
Офицеры сошлись в групку подальше от поля обстрела, за завесой дыма и сараем; обсуждать тактику и кое-что решив оттянули в свою сторону большую часть, из под обстрела, очевидно собираясь пустить их через боковую сторону, но не сейчас, когда это бы просто ни к чему не привело.
Оставшиеся, тем временем, начали потихоньку разносить ограду. Один пролет был с корнем ли выдернут и опрокинут. Ворота же так и не были открыты. Англичане так или иначе очистили середину, постарались найти себе хоть какое-нибудь укрытие, под основанием ли ограды или даже залезли в соседний дом и оттуда с высоты, несколько большей, чем глазницы крепости повели стрельбу. Некогда блистательного положения засевших осажденных как не бывало, с момента как сержант Теодюль только произведя выстрел, дернулся телом и даже не вскрикнув свалился навзничь. Пуля пробила лоб. О мгновенной смерти говорило еще так же и то, что кровь, выплеснувшаяся на лоб более не сочилась из отвратительно бурой дыры. А еще только что он смотрел с высоко поднятой головой, как она вдруг невольно приподнимается, как когда возникает желание посмотреть повнимательнее или же задуматься.