Миримся.
Твой папа очень хороший. И смелый. И мама Она очень хорошая была. Извини!
Я думал, что извиняться придется мне, но Амфилох решил сам извиниться. А Алкмеон почему-то не пришел. И никто больше не пришел только Амфилох.
Просто вы все закричали. Ты про кабана, Ферсандр про спартов
Ну мы же дрались! удивился я. Так полагается!
Ругать врагов тоже полагается, Диомед. Чтобы разозлить, из себя вывести. Вот я и Но я не должен был так говорить, извини!
И вдруг я начинаю понимать, что Амфилох говорит со мной как со взрослым. Как с совсем взрослым. Я хочу сказать: «Да ладно!», но вдруг понимаю, что надо ответить иначе.
Ты меня тоже извини, Амфиарид. Я Я не хотел. И насчет пеласгов, и насчет Я просто реку увидел.
Знаю.
Амфилох морщится, поглаживает бок. Я тут же вспоминаю у него же ребро сломано! Правда, не три одно, но все же.
Мне немножечко стыдно. Ребра ломать нельзя. Ведь мы же не враги. Мы родичи, дядя Амфиарай брат дедушки Адраста. Двоюродный, но все же брат.
Знаю. Мне отец объяснил. У тебя это, как у Геракла. И как у твоего отца.
А что у них такое?
Папа мне так и не объяснил. И дядя Полиник не объяснил.
Амфилох медлит, зачем-то оглядывается.
А ты А ты не обидешься?
Я задумываюсь, наконец качаю головой.
Не обижусь. Ведь ты мне расскажешь, чтобы я знал, а не чтобы обижался.
Мы поднимаемся выше, садимся на неровные, теплые от солнца ступени. Амфилох не спешит.
Понимаешь, Тидид, наконец начинает он. Человек Он не виноват, если болен. А особенно, если болезнь послали боги.
Я киваю. Не виноват, конечно. Вот дядя Эмвел, брат дяди Эгиалея, так больным и родился. Но он очень хороший, его любят. Даже больше, чем дядю Капанея.
Говорят, Геракла преследует Гера. Она насылает безумие. Ты слыхал, Геракл ведь детей своих убил? И племянников
Врешь!
«Врешь!» это я просто так. Почему-то я верю Амфилоху. Но как же такое может быть?
А сейчас он, говорят, совсем из ума выжил. Никого не узнает, с даймонами разговаривает
«Я его, Геракла, сфрашивал, когда он еще пыл Ну, вы понимаете».
«Не сравнивай. Не дай Зевес, чтобы мальчик стал таким же!»
Вот о чем говорили папа и дядя Полиник!
Но Но мой папа Он не такой. Не такой! Не такой!
Это все неправда. Папа не убивает детей!
А ты знаешь, за что его изгнали из Калидона?
Любопытство щекочет ноздри. А действительно, за что? Плохие родичи напали на моего папу, он защищался
А как же дедушка Ойней? Почему?
Нет, не хочу. Лучше сам у папы спрошу!
Изгнали и изгнали. Я отворачиваюсь, смотрю в сторону. Ну, ладно, Амфиарид, мир?
Мир!
Жмем руки тоже по-взрослому.
А своим пеласгам то есть скажи своим, что на нашу улицу они могут приходить, но пусть сначала спрашивают. И в бабки пусть у храма не играют! А драться будем по правилам. Как полагается.
Драться? Голос Амфилоха звучит как-то странно. А вот насчет драться
Он сказал, что со мной драться больше никто не будет. Никто! Родители запретили. И дедушка Адраст запретил. Если драка, я должен стоять в стороне как взрослый, а иначе будет не по правилам.
Сфенел не отвечает. Сопит.
Думает.
Выходит, мы победили, а, Тидид?
Не хочется огорчать друга, но
Так теперь же вы двое будете против всех!
Верно
Безопасность нашей любимой улицы под угрозой. Если со мной не станут драться, Алкмеон приведет своих пеласгов
Правда, мы с Амфилохом ну помирились. Он сказал, что драться будут теперь на равных. Вас двое их двое. Кто кого побьет тот и победил.
Капанид снова думает.
А если он не придет? С Алкмеоном ты не мирился?
С ним я не мирился. Старший сын дяди Амфиарая не пожелал жать руку какой-то мелюзге. У-у, Губа Заячья! Ну, тогда
Тогда я все равно драться буду. Если Алкмеон придет. Или если пеласги толпой нападут. У них свои правила у нас свои. Правильно?
Капанид ухмыляется, кивает. Военный план готов, да только он пока бесполезен. Вот уже неделя, как на нашу улицу чужаки не приходят. А если и приходят, то по одному. И в бабки не играют.
А когда нас видят разрешения просят.
Я вот чего подумал, Тидид, внезапно изрекает Сфенел. Ты Амфилоха побил и вы с ним помирились. И даже подружились!
Я с уважением смотрю на друга. Странно, о таком я даже не подумал. А ведь действительно: побил и подружились.