Посмотри! воскликнула она. Мне не мерещится?
А что такое? Гельд посмотрел вперед. Это оно? Вон то, зеленое? Это ведь Горбатая гора, да?
В том-то и дело Ну, да! Оно зеленое! Ты посмотри везде снег, а там нет!
В самом деле: склон горы, к которой приближалась хозяйка со своими людьми, был почти свободен от снега. На зеленой траве были хорошо заметны бело-серые катышки пасущихся овец.
А я думал, здесь всегда так, сказал Гельд. Он помнил, что находится в Медном Лесу, и ничему не удивлялся.
Как такое может быть всегда? Уж если снег идет, он засыпает все!
Домик пастуха стоял в самом низу склона, и вскоре Ульв уже шел им навстречу. Опираясь на палку, закутанный в серый плащ из грубой шерсти с капюшоном, он выглядел уверенно и прямо-таки сливался с зимним пастбищем, как дух.
Привет тебе, хозяйка! крикнул он еще издалека и взмахнул над головой своей грозной палкой. Ты уж приехала меня проведать?
Да, хочу узнать, как ты справляешься. Далла милостиво кивнула. Не было ли ночью волков? Целы овцы? И почему тут нет снега?
Овцы целы, волков я отогнал и снег тоже, спокойно ответил Ульв.
Как отогнал снег? Что ты несешь?
Я снежное заклятье знаю скажу, и весь снег по сторонам разнесет, у меня не будет, так же спокойно ответил Ульв. Вон, посмотри.
Далла проехала на пастбище. Все овцы были целы: она пересчитала их три раза и получила одинаковое число. Гельд усмехался, покачивая головой, будто не знал, что об этом подумать. Его забавлял вид озадаченной Даллы. Она не умела хвалить за хорошую работу, а бранить было не за что.
Трое работников хмуро переглядывались и бросали на Ульва неприязненные взгляды.
Видите, бездельники! Хозяйка наконец нашла выход из положения. Вот как надо работать! Вот таких людей надо держать в усадьбе! Человек знает и снежное заклятье, и волчье заклятье! А ты, Вадмель, знаешь хоть одно слово, кроме «дайте поесть» и «пошел ты на»? Молчишь? Теперь и эти-то позабыл! Смотри у меня!
Дав таким образом выход своим чувствам, Далла благосклонно кивнула Ульву и поехала дальше, осмотреть заодно и соседнее пастбище. Отъезжая, они слышали, как Ульв громко и грубо орет, собирая овец. Кар вчера предлагал ему взять собаку, но он ответил, что собака ему без надобности, только помешает. И верно: овцы повиновались его крикам и сбивались в кучу, как будто вокруг них с лаем носилась свирепая собака и кусала непослушных за ноги.
На заднем склоне горы, где раскинулось другое пастбище, Даллу ждали не такие утешительные вести. Трое здешних пастухов вышли ей навстречу, уныло понурив головы и всем видом изображая раскаяние.
Опять! гневно и горестно воскликнула Далла еще до того, как хоть один посмел поднять голову и раскрыть рот. Что вы опять натворили, бездельники! Негодяи! Свинячьи дети! Что случилось! Опять тролль?
Нет, это Волк. Один из пастухов кивнул на избушку, под стеной которой лежало что-то очень бесформенное, бело-красное, смерзшееся. В глаза бросались располосованные и окровавленные клочья овечьей шкуры с набитым в шерсть снегом. Нашли утром у самого гребня Ночью волки выли Верно, зарезали
А вы где были? гневно набросилась на них Далла. Дрыхли у себя в избе? Болтали языками? Вы же слышали, что воют волки, должны были не спать, а беречь овец! Зажечь огонь, отогнать волков прочь! За что я вас кормлю, чтобы терять овец? Мерзавцы!
Далла потрясала плетью, и казалось чудом милосердия, что она не пускает ее в вход. Для собственноручной расправы она была слишком ленива, к счастью для ее челяди. Гельд стоял поодаль, полушутливо вжимая голову в плечи. Хозяйка Нагорья замечательно умела ругаться: каждый, кто вызывал ее неудовольствие, мгновенно ощущал себя смешанным с самой последней грязью и жалел, что родился на свет.
Всех вас надо выгнать в горы, и живите там, как знаете! бушевала Далла. Мне такие работники не нужны! Пусть тролли вас там сожрут, больше ни на что вы не годны! Поглядели бы, как пасет стадо новый пастух! У него-то волки никого не тронули! У него даже собаки нет, а он лучше вас делает свое дело! И не жалуется, что ему, дескать, дают мало еды!
Он Виновные пастухи переглянулись. Мы не знаем, но любой подумает, уж не он ли отгоняет волков от своего стада, чтобы бросились на наше