Эх, жаль, мандаринов в этом году нет, неожиданно вздыхает Сашка.
Ты их очень любишь?
Есть мне их нельзя у меня аллергия. А вот из их шкурки можно фигурки на ёлку вырезать! Да какие завиточки и крючочки получаются!
А если я достану мандарины, ты меня научишь вырезать фигурки? спрашиваю я.
Да где ж их достать? Вон мамке и заказ уже на работе выдали: конфеты, шпроты, а мандаринов нет.
А нам завтра бабушка принесёт гостинцев. Она в магазине работает. Если будут мандарины, я тебе принесу! И украсим ёлку вместе.
Не, у нас и ёлки не будет, вздыхает он.
У нас тоже! Но дедушка в лесу веток еловых обещал набрать.
Тут мы замолкаем: из-под арки появились мать Сашки и мой отец:
Ну, вы и заигрались! Быстро домой, пока окончательно льдом не покрылись! А некоторым уже и мыться пора.
Последнее замечание адресовано мне.
Квартира встречает нас духотой из кухни валят клубы пара. Да-да, моюсь я на кухне! Ванной у нас нет, а в баню я ходить не люблю. В бане у меня всегда присутствует ощущение брезгливости от близости чужих, неприкрытых тел с отвисшими животами и грудями. Глядя на них, я с ужасом думаю, что когда-нибудь ЭТО у меня тоже вырастет! И что с этим делать?!? Как жить? Как бегать и играть с мальчишками???
Поэтому моя мама субботними вечерами, предварительно договорившись с соседями, достает эмалированный таз. Ставит чайники-кастрюли на газовую плиту, сдвигает кухонные столы к стенам кухни, оставив в центре помещения наш стол, водворяет на него таз, а в таз помещает меня. И льются на меня сверху потоки щедрые то горячей, а то холодной воды, и ору я, когда злое мыло проникает в мой тщательно захлопнутый глаз, ну как только оно туда умудрялось попадать? До сих пор не понимаю! Только вот, как бы я не жмурилась, результат встречи глаза с мылом был предопределен. Наконец, чистое до хруста моё тело мама тщательно заворачивает в банное полотенце и я, вырвавшись из его мягкого объятия, несусь в нашу комнату, чтобы, посмотрев «Спокойной ночи, малыши», нырнуть в свой уголок и ждать наступления предпраздничного завтра.
Меня будит заливистая трель звонка. Раз, два считаю я. Два! Значит, к нам пришли! Глаза мои пока закрыты и продолжают досматривать ночной сон. Слышу, как мама бежит в коридор и через некоторое время возвращается.
Вставай! Нам гостинцы!
Мама открывает большой пакет и достаёт оттуда свёртки. Один свёрток подмокший. Это икра чёрная и очень полезная. Второй свёрток, поменьше икра красная, тоже полезная. Батон колбасы высится над этим полезно-дефицитным изобилием. А на самом дне яркие весёлые мандаринки, наполнившие своим светом нашу комнату, на некоторых из них шкурка слегка помята невежливым колбасным батоном и источает особый, легкий, пробуждающий к жизни аромат! Этот аромат и мои мысли разбудил! Сашка! Будут тебе мандарины!
Ты куда это собираешься?
Мам, я ненадолго, только к соседу забегу!
Стоп. Пока не съешь бутерброд с икрой, никуда не пойдёшь!
Икру я люблю не очень. Собственно, как мама говорит, с едой у меня сложные отношения. И почему бы икра должна стать исключением?
Она полезна, железным, не терпящим возражений тоном произносит мама, для роста костей и суставов!
Последнее фраза особенно четко отражается в моём пробуждённом мандаринами мозге, и я вдруг понимаю, насколько этот продукт может быть ценен для здоровья моего друга.
Тороплюсь, проглатываю впопыхах бутерброд и, воспользовавшись тем, что мама ушла на кухню, хватаю кусок бумаги, щедро шлёпаю в него икру чёрно-красную смесь. Заворачиваю трофей. А по карманам распихиваю мандарины.
Сашка! истошно ору я и стучусь в комнату соседей.
Ты чего так кричишь? спрашивает удивлённая тетя Нина. Сашка ещё спит. Ну проходи, если тебе так надо. По-моему, ты всех на ноги подняла своим криком.
Говорит, а сама улыбается, видит, что у меня кулёк в руках и карманы оттопырены.
Сашка, ешь! тычу я ему полусонному в нос кулёк с икрой. Это костям помогает!
Что? никак не может проснуться он.
Да ешь же быстрей! Бегать потом будешь! от счастливого нетерпения я готова весь кулек засунуть Сашке прямо в лицо.
Он подхватывает пальцами икринки, кладет их в рот и тщательно разжёвывает, как таблетку.
Ну что? тороплю я его. Теперь можешь сам встать?