Пошли к тебе в гости.
Но я ведь безработный, мне даже угостить тебя нечем.
Ничего, чай есть и достаточно.
И вот стоим посреди комнаты.
Поцелуй меня.
Ее поцелуй был как контрольный в лобик.
Нет, не так.
Губы слились, а затем и оба тела слились в одно целое. После всего прошлого холода от вожделения и счастья обладания женщиной аж глаза были на затылке, но Галя была как энергетический насос, из меня высасывающий последнее. Работы не было, денег тоже, соответственно трехразовое питание, в смысле понедельник, среда, пятница, да еще она
В общем, еще пара встреч и больше я ее домой к себе не позвал и все как есть объяснил:
Найду работу, буду питаться хотя бы каждый день, тогда я с тебя живой не слезу. А сейчас повесим ковер нетерпения в сундук ожидания.
Галя приняла стойко, как истинная христианка времен гонений, хотя удовольствия не испытала.
@
Далее жизнь стала налаживаться. В двери дома нашел записку. В записке просят меня позвонить в институт. Раньше я там со всеми поругался по вопросу, как должны быть организованы бухгалтерские курсы. В том смысле, что слишком много нахлебников к ним пристроилось и надо всю эту плесень с курсов выгнать.
Поскольку плесень эта была в институте давно, и вообще моя позиция всегда отличалась повышенной категоричностью, то просто нашли формальный предлог, чтобы отношения со мной на следующий семестр не продлевать. Другого ничего относительно постоянного не находилось, и случайные заработки репетиторством с великовозрастными недорослями особого дохода не давали.
А тут вот полное раскаяние в содеянном и полный карт бланш, то есть делай что хочешь, никому никаких подсосов больше не будет, и никаких нахлебников вокруг меня тоже больше не будет.
Первая моя там группа была средняя, но все равно ведь интересно, преподавать для меня не работа, а образ жизни. Тем более, что сижу на подножном корму и уж тем более, что ко мне проявили интерес.
Ее звали Оля, студентка, около двадцати. Она несколько раз оставалась после занятий потрепаться, глаза ее с каждым разом теплели, слова становились все более откровенными, однажды даже накрыла мою руку своей.
Погулять при этом мы не могли, поскольку у нее были какие-то сложные отношения, был тот, кого называют словом жених. Мне не осталось сделать ничего другого, как только пригласить ее к себе среди дня. Чтобы она, как порядочная девушка, к вечеру могла бы вернуться домой.
Что о ней сказать? Тело упругое и налитое, обещающее в будущем превратиться в нечто монументальное, подобное корме броненосца, но пока еще молодое, приятное и жаждущее. Трудно было сказать, чего именно она жаждала, она просто познавала телом окружающий мир.
Осязание было ее основным из пяти общих чувств. Она не отдавалась и не брала, она использовала свое тело как микроскоп, им все рассматривала, проникалась и делала выводы. Никогда не отказывалась, за исключением разве что пика критических дней. А ее настойчивость напоминала исследователя, который говорил себе, что пора работать и расчехлял прибор.
Но самым интересным было то, что я вставал с нее помолодевшим лет на пять. Как это получалось, никто не знает. Она первая это заметила. Когда я откинулся на подушку спиной и блаженно вытянулся:
Облизни кончик.
Да вот щас тебе.
И победно посмотрела на меня. Потом посмотрела еще более пристально, голос посерьезнел:
Посмотри в зеркало.
А что там, пятна пошли от токсикоза?
Ты помолодел.
В зеркале отразился я пятилетней давности. Тело прежнее, но лицо как было тогда. Разве что глаза остались такими же печальными. О Аллах, что это было? Получается, что я энергетический вампир?
Я внимательно оглядел ее. Веселая, сытая и довольная, хотя не прочь и повторить. Нет, ничего я у тебя не взял, по крайней мере ничего лишнего. Из тебя энергия фонтаном бьет во все стороны, а я просто собрал себе то, что уходит впустую. Удовлетворенный таким объяснением происшедшего поделился с ней:
Конечно, у тебя энергетика через край, вот мне кусочек и перепало. Ложись под меня чаще, и я стану постепенно твоим ровесником.
Вот еще, мне ровесников в институте хватает.
Где-то часа через два лицо приняло повседневный вид. Мы оба приняли случившееся как должное и знак того, что нам вместе хорошо и следует продолжать. И не экспериментировать с положением тел при близости. Слишком хорошо было мне на ней вдавливать ее тело в кровать, а ей подо мной подаваться своей молодой упругостью навстречу.