Нет, показалось. У нас и не курит никто.
Пошёл к дому. На пороге его опять остановил запах дыма.
Марин, у нас кто-то курил?
Нет! Марина ответила и странно посмотрела на мужа.
Странно. Показалось, наверное. Ладно. Пойду в кабинет. К чаю позовите.
Совершив новый ритуал, зажжение свечи в подсвечнике, Семён выключил настольную лампу и сел за отцовские бумаги.
«Особенно многолюдно было в доме зимними долгими вечерами. Левон, склонившись над заготовками, шил шубы, тулупы, зипуны, а пришедшие мужики рассаживались по лавкам, дымили табаком и любовались ловкими движениями его рук. Порой качали головами удивлялись, как это он своими ручищами умудряется так ловко работать маленькой иглой
Открылась дверь и в дом вошёл крепкого телосложения молодой человек. Снял тулуп и повесил его в углу.
Вот и Яков пришёл с кузни, давайте вечерять, засуетилась женщина.
Мужики, как по команде, встали с лавки, попрощались с хозяевами и друг за другом вышли.
Навстречу Якову побежали две маленькие девочки, обняли отца, после чего одна повернулась и произнесла:
Дедушка, пошли чай пить
Семён очнулся. Внучка стояла в проёме двери и странно смотрела на деда.
Что, спишь?
Вроде нет. Хотя, кто его знает.
Дед с внучкой спустились в гостиную. В голове у Семёна крутилось увиденное и услышанное.
Марин, войдя в зал, произнёс он, а у Якова-то, тоже были сначала дочери.
Так и должно быть, Марина разливала по чашкам чай, сначала нянька, а потом, лялька.
Ну да, Семён заглянул в листок, принесённый с собой из кабинета. Вот слушай: «В 1851 году у Якова родился сын. То-то в доме было переполоху. Все бегали, суетились, радостный отец принимал поздравления близких и знакомых. С гордо поднятой головой ходил дед, он не расточал слов радости и восхищения, но всё в нём говорило, что появлению внука он был несказанно рад. Новорожденного назвали Сергеем. В честь рождения сына Яков сковал подсвечник, в виде трёх роз, связал их крепко-накрепко стальным шнуром и вручил жене».
Это значит, Якову было, Марина задумалась.
Тридцать девять и подсвечник всплыл, подытожил Семён.
Ну, один в один. У его отца две девочки и потом сын в тридцать восемь, и у сына две дочки, а затем в тридцать девять сын.
Да. Интересно. Ну, давайте чай пить. Что у нас там к чаю есть?
Пирог испекла.
Отлично!
А что там дальше написано? Марина прищурила глаза.
Интересно?
Да. Тем более, что это было очень давно.
Ну, хорошо. Вот тут, кстати, о Сергее написано: «К двадцати годам он был неоценимым помощником отцу и деду, выполняя работу в поле и дома. В летние месяцы теперь они уже вдвоём с дедом рубили камень, строили из него односельчанам различные хозяйственные постройки, а в зимние вечера портняжничали. Бегал к отцу в кузницу смотреть на работу, но интереса к этому делу у него так и не появилось».
А о Сергее подробнее что-нибудь есть?
Да, Семён пальцем водил по написанным строчкам, вот: «Сергей вырос, возмужал и окреп. Он во многом походил на деда, такой же высокий, широкий в плечах, прямой с гордо поднятой курчавой головой. Лицом чист, внимательные голубые глаза, спокойный в мать, он выглядел симпатичным юношей, и уже не одна девица при встрече опускала глаза, покрываясь румянцем». Ну, ладно. Пойду в кабинет почитаю.
Подходя к кабинету, Семён ощутил запах ладана. Открыл дверь и сердце «ёкнуло». На столе в подсвечнике горела свеча, а за подсвечником стоял гроб, в котором лежал крупного роста покойник с большой бородой. Послышался тихий плач. Посмотрев по сторонам, Семён повернулся к столу, но кроме свечи в подсвечнике и стопки бумаг на столе ничего больше не было. Он уже не удивлялся. К видениям начал привыкать.
Неужели Левон? задала сам себе вопрос, и стал внимательно вчитываться в текст рукописи.
«Весной 1872 года дед Левон слег и через две недели его не стало. Прожив долгую, наполненную хорошими делами жизнь, он до последних дней оставался нужным семье и обществу человеком в семье и обществе. Его богатейший опыт был нужен людям, и он не скупился на доброту, был удивительно терпеливым учителем, передавая свой богатейший опыт людям. Память о могучем Левоне сохранилась среди односельчан. Пережив жену почти на десять лет, не будучи обузой, он умер в возрасте 98 лет».