— Почему же? Если вы подозревали, что они инопланетяне, разве не стоило проконсультироваться в первую очередь именно с главным судовым врачом?
— Это были только подозрения. Они прозвучали бы нелепо, если бы я заговорил о них вслух.
— Вы когда-нибудь заходили в лазарет, чтобы взглянуть на их медицинские карты — просто любопытства ради?
— Мне это было ни к чему. Все сведения о здоровье экипажа хранятся в бортовом компьютере.
— И вы как капитан «Рузвельта» имели к ним доступ. — Беккер помолчал. — Вы подозревали, что эти двое — инопланетяне. Почему вы не проверили их медицинские данные?
— Я считал, что если бы у них были какие-то отклонения, мне бы доложили об этом, — сказал Дженнингс. — Разумеется, это было до того, как я понял, что Джиллетт — один из них.
— Хорошо. Вы убили двоих членов экипажа и пытались арестовать Джиллетта. Почему вы не заглянули в медицинские карты, хотя бы для того, чтобы оправдать перед самим собой свои действия?
— Я и заглянул — перед тем, как передать командование помощнику.
— И что же?
— А чего вы ожидали? — огрызнулся Дженнингс. — Я же говорю вам, что он — один из них.
— Другими словами, по медицинским картам они были стопроцентно нормальными людьми?
— Он фальсифицировал карты.
— Гринберга и Провоста осматривали другие врачи?
— Насколько я знаю — нет.
— Отлично. Когда начнется суд, я прежде всего постараюсь выставить Джиллетта более чокнутым, чем Магнуссен постарается выставить вас.
— Благодарю, — хмуро буркнул Дженнингс.
— Если вы хотите, чтобы я врал вам — только скажите, — отозвался Беккер.
— Извините, — сказал Дженнингс. — Я понимаю, вы делаете все, чтобы помочь мне. Но я не выиграю дело, если вы представите Джиллетта сумасшедшим. Я выиграю его, только доказав суду, что мои действия были правомерны в данных обстоятельствах.
— Но вы же не возражаете против того, чтобы я дискредитировал свидетелей обвинения?
— Вовсе нет. Но в конечном счете все будет зависеть от того, что я скажу в свою защиту.
— Я читал ваш блокнот, и, честно говоря, эти записи никого не смогут убедить. Это сплошные предположения, подозрения и заключения — там нет ни одного доказательства.
— Мне очень жаль, что вы мне не верите, — искренне проговорил Дженнингс.
— Моя работа — защищать вас, а не верить вам, — ответил Беккер. — Что означает, что моим следующим шагом будет взятие показаний у Джиллетта. Полагаю, вы не знаете, где он живет?
— Где-то на западе, — ответил Дженнингс. — То ли в Вайоминге, то ли в Колорадо — примерно в тех краях.
— Что ж, будем надеяться, что он еще не успел получить новое назначение. Может быть, мне удастся застать его дома и поговорить с ним по видеофону. Если разговор выйдет многообещающим, я отправлю ему повестку.
— Он никак не мог получить новое назначение, — сказал Дженнингс. — Когда экипажи возвращаются из глубокого космоса, они, как правило, в течение полугода работают на Земле. Это нужно, чтобы организм заново привык к гравитации, и к тому же на этом настаивает департамент психологии.
— Отлично, — сказал Беккер, поднимаясь на ноги и выключая магнитофон. — Я увижусь с вами после того, как поговорю с Джиллеттом, и дам вам знать о результатах.
Он направился к двери, подождал, пока она отъедет в стену, и пошел вслед за вооруженным охранником к лифту.
* * *
Беккер заподозрил неладное, когда вызвал справочную и узнал, что видеофон Джиллетта отключен. Минут пять он без успеха пытался обнаружить его через видеофонную компанию, потом включил компьютер и вошел в служебные списки космической программы.
ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ НАСТОЯЩЕЕ МЕСТОПРЕБЫВАНИЕ ФРЭНКЛИНА ДЖИЛЛЕТТА, БЫВШЕГО ГЛАВНОГО СУДОВОГО ВРАЧА КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ «ТЕОДОР РУЗВЕЛЬТ».