Тишина, сотканная из сотен изумленных вдохов, была разорвана обиженным голосом Нуренаджи:
- Что он там нес про крыло прародителя? Где он видел вепря с крыльями? Сказал бы - клыки прародителя...
- Чтоб ты подавился теми клыками! - громогласно огневался Нуртор. Чтоб они тебе в глотку вошли и через задницу вышли! Мне вот интереснее узнать, что он плел про мертвого короля! Чего он раньше времени в мой костер веточки подкладывает?! А вот клянусь Источником Силы, прямо сейчас и спрошу!
В несколько прыжков Нуртор очутился у входа в пещеру и скрылся в темном проеме. В первое мгновение никто не посмел последовать за ним, но затем верзилы из личной охраны короля решительно двинулись вперед. Не успели они сделать и десятка шагов, как Нуртор появился у входа и повелительным жестом приказал своим спутникам войти.
Картина, открывшаяся придворным в пещере, заставила их онеметь.
На ковре у ног короля лежал Отшельник. Запрокинутое лицо было искажено гримасой отчаяния - словно в последний свой миг старец узрел нечто немыслимое, неподвластное рассудку. Не ужас даже, а великое, непереносимое изумление заставило распахнуться и навсегда застыть его глаза.
Нуртор не был трусом, но не смог заставить себя склониться над Отшельником. Это сделал Незаметный - бесшумно проскользнул мимо короля, опустился на колени, коснулся жилки под сухой пергаментной кожей и, не вставая, печально кивнул.
- Пророчество убило его... - потрясение сказал король, но туи же взял себя в руки. - Пусть Клан Рыси позаботится о достойном костре для своего славного родича. Объявить по столице траур: от нас ушел последний соратник Гайгира Снежного Ручья. А предсказание... я с ним разберусь. И пусть мои враги не радуются раньше времени! Вепря не так-то просто уложить на еловую поленницу!
Круто повернувшись, он покинул пещеру. Придворные и принц ринулись за ним.
У трупа задержался лишь Незаметный. Он все еще стоял на коленях, лихорадочно соображая: надо ли говорить королю, что лежащий на ковре человек мертв по меньшей мере с полудня?
7
Конечно, это шутки Серой Старухи! Закружила, запутала, заморочила... А то с чего бы вдруг заблудиться в лесу, куда уже три года с мальчишками играть бегаешь?..
Ах, как хочется домой! Сесть в трапезной у очага, на разостланные по полу камышовые циновки, и греться, греться до каждой продрогшей жилочки! И чтобы рядом приятели с разинутыми ртами слушали, как Миланни рассказывает сказку... славная Миланни, толстая, краснолицая, в руках у нее вязание, у пояса - полотняный мешочек с печеньем, чтоб угощать ребятишек... И чтоб сидела в сторонке на скамье кареглазая задавака Ирлеста, делая вид, что не сказку слушает, а так, шьет что-то... Очень взрослая вдруг стала, все прочие для нее теперь - малышня...
Нет, нельзя домой... Да и нет у него своего дома! И не было никогда! Всю жизнь по чужим углам. И Миланни эта, и красавица Арлина - все его жалеют , благодетели!
Ничего, когда-нибудь он вернется в крепость! Он будет ехать на гнедом коне с красным седлом и серебряной уздой, а звонкая слава будет обгонять его на несколько дней пути Ворота распахнутся, все выбегут его встречать - и взрослые, и дети. . Еще бы, сам Ильен из Рода Ульфер!.. А он подарит Арлине ожерелье из огромных изумрудов. А Миланни - расшитый золотом красный плащ. А задаваке Ирлесте - золотые браслеты с колокольчиками. А кузнецову сыну бросит под ноги кошель серебра: пусть все видят, что Ильен не держит зла за давние мальчишеские драки. А Ралиджу он подарит... подарит...
Но мальчик не успел придумать, что же он подарит Хранителю крепости Найлигрим. Потому что там, в мире яркой, красивой фантазии, постаревший Ралидж взглянул в лицо восседающему на гнедом коне Ильену и жестко, непрощающе сказал - "Вор! "
И сразу разлетелась вдребезги, в пыль красочная мечта.