Он потянулся за очками, но Бетти подняла их над головой. Казалось, его глаза, черные и блестящие, как вар, живут своей отдельной жизнью. Они становились то испуганными, то агрессивными в зависимости от того, куда они обращены: внутрь или на внешний мир. И я понял, почему он носит очки: за их стеклами он скрывал этот горький изменчивый взгляд.
Закрыв глаза руками, он вглядывался в меня сквозь пальцы.
- Не надо так, Ник, ну, пожалуйста. - Девушка снова стала перед ним на колени. - Что случилось? Пожалуйста, скажи мне, что случилось?
- Нет. Ты меня разлюбишь.
- Ничто не заставит меня тебя разлюбить.
- Даже если б я убил человека? - проговорил он, не отрывая рук от лица.
- Вы кого-то убили? - спросил я.
Он медленно опустил голову и застыл так, пряча от меня лицо.
- Из этого револьвера?
Он утвердительно дернул головой.
- Он не может сейчас говорить, - сказала Бетти. - Не заставляйте его.
- Мне кажется, ему надо выговориться - облегчить душу. Почему, вы думаете, он позвонил вам из клуба?
- Попрощаться.
- Согласитесь, что кончилось все лучше, чем вы ожидали.
- Не знаю, - трезво сказала она. - Не знаю, на сколько меня хватит.
- Где вы достали револьвер? - снова обратился я к Нику.
- Нашел его в машине.
- В машине Сиднея Хэрроу?
Он отнял руки от лица. Глаза у него были озадаченные и испуганные. - Да, я нашел его в той машине.
- Вы застрелили Хэрроу в машине?
Лицо его сморщилось. Он стал похож на перепуганного ребенка, который готовится задать ревака.
- Не помню, - сказал он и ударил себя кулаком по лбу, потом изо всех сил - по челюсти.
- Не мучьте его, - сказала девушка. - Разве вы не видите, что он болен?
- Перестаньте с ним нянчиться. На то у него есть мать.
Ник удивленно вскинул голову.
- Только не говорите ни матери, ни отцу. Он меня убьет.
Я промолчал. Родителям все равно придется сообщить.
- Вы хотели рассказать, где произошло убийство.
- Теперь вспомнил. Мы пошли в бродяжий квартал, что за Ошен-бульваром. Там горел костер, мы сели у тлеющих углей. Он заставлял меня делать что-то плохое, - голос его звучал наивно, совсем по-детски. - А я взял у него револьвер и выстрелил.
Лицо Ника снова исказила плаксивая гримаса. Из груди его рвались рыдания и стоны, но глаза при этом оставались сухими. Тяжело было смотреть на эти рыдания без слез.
Бетти обняла его.
- Ведь у него и раньше случались нервные срывы, правда? - сказал я громко, чтобы заглушить его стенания.
- Не такие сильные.
- Он оставался дома или его госпитализировали?
- Дома, - ответила Бетти. - Я отвезу тебя домой, - обратилась она к Нику.
Он буркнул что-то вроде «да».
Я набрал номер Чалмерсов, Эмилио снял трубку и подозвал Айрин Чалмерс к телефону.
- С вами говорит Арчер. Я звоню из квартиры вашего сына. Он плохо себя чувствует. Я привезу его домой.
- Что с ним?
- Он в тяжелом состоянии, говорит о самоубийстве.
- Я свяжусь с его психиатром, доктором Смизерэмом, - сказала Айрин.
- Ваш муж дома?
- Он в саду. Хотите поговорить с ним?
- В этом нет необходимости. Однако вам стоит подготовить его.
- Вы справитесь с Ником?
- Думаю, да. Со мной Бетти Тратвелл.
Перед уходом я позвонил в Бюро расследования преступности в Сакраменто и продиктовал номер револьвера одному парню, которого давно знал. Звали его Рой Снайдер. Рой сказал, что постарается выяснить фамилию владельца. Когда мы спустились к машине, я положил револьвер в багажник, предварительно спрятав его в металлический ящик. Я всегда прячу туда вещественные доказательства.
Мы поехали в моей машине, за руль села Бетти; Ника мы поместили на переднее сиденье, между нами.