- Смотри-ка, все еще снимают, - кивнул Пчела на оцепление.
Космос посмотрел в сторону съемочной площадки, но за спинами зевак и милиционеров почти ничего не было видно.
- Что это они так долго? Про что хоть там снимают-то? - спросил он у Шмидта.
- Про нас что-то - что же еще!
- Да ты что?! - удивился Космос.
- Ну не про нас конкретно, вообще про братву, - пояснил Шмидт. Сериал, "Бригада" называется.
- Брось, - не поверил Пчела.
- Ну я тебе говорю, - ухмыльнулся Шмидт. - Не веришь, иди спроси.
Пчела, не раздумывая, направился к площадке, и в ту же секунду оттуда раздались дикие вопли и канонада выстрелов. Заглушая и то и другое, загремел усиленный мегафоном яростный крик:
- Всем лежать!!! Мордой в асфальт, кому сказал!
Пчела остановился и, смущенно улыбнувшись, взмахнул рукой.
- Ну их на фиг. Поехали лучше.
Он повернулся к друзьям, и вдруг лицо его испуганно вытянулось - к ним на всех парах летела та самая группа бойцов в камуфляже и масках, что давно уже стояла в сторонке у своего автобуса.
- Твою мать... - прошептал Пчела, поднимая Руки.
В мгновение ока все трое оказались на асфальте. Их брали всерьез - без всяких церемоний, с матом, с ударами прикладов, с заламыванием рук. Никто и не думал сопротивляться, и уже через пару минут всех троих запихнули в автобус. С металлическим лязгом захлопнулась дверь, и, выбросив облако сизого дыма, старенький "ПАЗик" неторопливо покатил по переулку.
VII
Два Александра - Белов и Киншаков - прогуливались по дорожке среди зимнего прозрачного леса. Впереди них неспешно трусили три огромных мастифа.
- Прикинь, Сань, решил тут как-то машину освежить, - рассказывал Белов. - Ну попросил художника быков мне нарисовать, так он, дурак, перестарался - целую корриду нафигачил...
- Выходит, ты теперь на быках ездишь? - усмехнулся Киншаков.
- Так я ж и сам бык, Сань...
Помолчали немного. Под ногами поскрипывал снежок - и это был единственный звук, нарушавший абсолютную тишину безмолвного февральского леса.
- Как там Валера? - спросил Киншаков.
- Да плохо пока, - нахмурился Белов. - Я подогнал кого надо - все равно плохо...
- А Тамара?
- Переживает... Мы успокаиваем, как можем, но... Все равно - без толку.
- Да-а-а... - задумчиво протянул Киншаков. Белов закурил, выпустил в воздух тугую струю дыма.
- Сань, а негативы эти тебе зачем?
- Смонтируем ролик или фильм сделаем, - объяснил свою задумку Киншаков. - О Валере Филатове, человеке и каскадере. Вообще можно из всех фильмов взять, где он снимался. За десять лет много материала скопилось. Хороший материал.
Идея Белову понравилась. Он кивнул и с ходу предложил:
- Я тогда песню закажу. Пока сделаем, глядишь, он оклемается. Ему приятно будет, - он опустил голову и глубоко затянулся.
Киншаков бросил на него короткий взгляд и покачал головой.
- Тебя вроде как вина грызет...
- Грызет, - согласился Белов. - Это, в общем-то, из-за меня случилось. Жалко Валерку.
Белый никому и никогда не говорил об этом, но он давно был уверен, что его вина - не только и не столько в истории с Анной. Корни этой вины были гораздо глубже. Дело в том, считал Белов, что Фил никогда не связался бы с криминалом, если бы туда не влез он сам. Валерка с детства доверял Саше как себе, всегда и везде был рядом с ним и в "братки" подался исключительно потому, что так поступил Белый.
- Я тебя еще в девяносто первом предупреждал. Ты сам все себе выбрал.
- Ничего я не выбирал, - с досадой поморщился Белов. - Просто, видно, фарт у меня такой.
Он повернулся к джипу, стоящему неподалеку, и взмахнул рукой.
- Саша, ну что ты, ей-богу? - Киншаков покачал головой. - Слова-то какие! "Фарт"... Вот мы с тобой сейчас в лесу гуляем, а по дорожке идем. Собаки и те по дороге бегут... А ты по лесу плутаешь и о каком-то фарте говоришь.