Потом предлагает план его убийства, который поможет развязать войну с Толнедрой, а чтобы убедиться в успехе замысла, дает деньги. Так ведь?
Леллдорин безмолвно кивнул, не сводя потрясенных глаз с Гариона.
- Неужели вы его так ни в чем не заподозрили? Юноша, казалось, вот-вот заплачет.
- Но это такой хороший план! - взорвался он наконец, - И обязательно удался бы!
- Именно поэтому он так и опасен, - ответил Гарион.
- Слушай, что же мне теперь делать? - убито пробормотал Леллдорин.
- Пока вряд ли что тебе удастся. Наверное, позже, когда будет время все обдумать А если ничего не выйдет, всегда сможем открыться дедушке. Он придумает, как остановить все это.
- Мы не можем никому признаться, - напомнил Леллдорин. - Связаны клятвой.
- Значит, придется эту клятву нарушить, - поколебавшись, предложил Гарион. - Никто из нас ничем этому мергу не обязан. Но решать должны только мы. Я никому ничего не скажу без вашего разрешения.
- Лучше ты реши, - умоляюще пробормотал Леллдорин. - Сам я не могу, Гарион.
- Сможешь, - твердо заявил тот. - Уверен, если хорошенько подумаешь, увидишь почему.
Они добрались до Великого Западного пути, и Бэйрек повел их на юг; лошади перешли на быструю рысь, и дальнейшая беседа стала невозможной.
Проехав около лит, они миновали грязную деревню: чуть больше дюжины хижин, с крышами, покрытыми дерном, и стенами из обмазанных глиной прутьев. Поля вокруг деревни были усеяны пеньками; несколько тощих коров щипали траву на опушке леса.
Гарион был не в силах сдержать негодования при виде столь ужасающей нищеты.
- Леллдорин! - резко окликнул он. - Смотри!
- Что? Где?
Выйдя из глубокой тревожной задумчивости, молодой человек встрепенулся, как бы ожидая немедленных неприятностей.
- Деревня. Погляди хорошенько!
- Ну и что? Всего-навсего поселение рабов, - равнодушно обронил Леллдорин. - Я таких сотни повидал.
Казалось, аренд желал только вновь погрузиться в свои невеселые мысли.
- Мы в Сендарии даже свиней в такой грязи не держали! - возмущенно зазвенел голос Гариона.
Если бы только он мог открыть другу глаза!
Двое одетых в лохмотья крестьян нехотя откалывали щепки с пней около дороги. Когда всадники приблизились, они отбросили топоры и в ужасе помчались к лесу.
- Неужели ты можешь гордиться этим, Леллдорин? - не отставал Гарион. - И чувствовать себя хорошо, зная, что твои же соотечественники безмерно боятся тебя и убегают, едва завидев.
- Но это крепостные, Гарион, - раздраженно огрызнулся Леллдорин, будто это все объясняло.
- Они люди. Не животные. А люди заслуживают лучшего обращения.
- Что же я могу сделать? Они ведь не мне принадлежат!
И, посчитав, что отделался от надоедливого друга, Леллдорин вновь возвратился к собственным невеселым мыслям.
К концу дня они проехали десять лиг, и покрытое облаками небо начало постепенно темнеть; видимо, наступал вечер.
- Думаю, придется провести ночь в лесу, Белгарат, - вздохнул, озираясь, Силк. - Добраться до толнедрийской гостиницы ни за что не удастся.
Господин Волк, клевавший носом в седле, встрепенулся, часто моргая глазами.
- Хорошо, - согласился он, - но давай лучше отойдем подальше. Огонь может привлечь внимание; и без того слишком многим известно о том, что мы уже в Арендии.
- Здесь неподалеку просека, - показал Дерник на видневшуюся среди деревьев дорожку. - По ней можно спокойно проехать
- Пойдем, - согласился Волк.
Мокрые листья заглушали стук копыт; путешественники, свернув на узкую тропинку, проехали в молчании почти лигу, пока впереди не открылась поляна.
- Может, спешимся здесь? - предложил Дерник, показывая на родник, тихо звенящий на покрытых мхом камнях.
- Сойдет, - согласился Волк.
- Но нам нужно хоть какое-то укрытие, - заметил кузнец.