Пусто. Сумка. Деньги. Вскочил на ноги, огляделся - нету сумки. Вот так - а вы говорите, сонник. Невольно ощупал горло. Не перерезано. Удивительно. Тогда вперед, не все пропало. Я схватил свои пожитки, закинул дробовик за спину и, спотыкаясь о неровные зубатые камни, побежал наружу, но перед самым выходом замер - осторожность взяла свое. Быстро люди учатся, когда жить им хочется. Тихо присел и осторожно выглянул за край, держась рукой за выступ. И увидел себя. С ужасно большой красной дыркой в груди. Все, значит, приехали. Прощай, крыша.
Кое-как собрав мысли и, на всякий случай, вспомнив Декарта, я все-таки рискнул выглянуть еще один раз и понял, как я ошибался, уверовав в собственную безвременную кончину. На спине, неуклюже подвернув под себя руку, лежал тип в такой же, как у меня желтой рубашке (теперь двуцветной) и зеленом платке, повязанном на шее. Помнил я этого типа, помнил. Нехорошими глазами смотрел он на меня в Приттоне. Он мне еще тогда не понравился. Теперь вот он не понравился еще кому-то.
Сев на камень неподалеку, я принялся размышлять. Деньги у меня были. Денег у меня теперь нет, следовательно, кто-то их взял. Тот, кто их взял, не убил меня, следовательно, скорее всего их взял не тот, кто убил этого парня, иначе лежать бы мне с ним рядом. Сами собой напрашивались интересные выводы, а именно, паренек по-тихому стащил у меня саквояж, а на выходе из пещеры ему захотели облегчить возможность дыхания, проделав еще одну дырку в легких. Заходить внутрь не стали, были уверены в том, что нашли нужного. Вопрос: кто хотел убить человека, одетого в желтую рубашку и зеленый платок? Ответ: те, кому этот парень насолил. Мафия. И ведь убили же. Правда, не того, но ведь людям надо прощать их маленькие ошибки.
Что же делать теперь? Можно ли ограбить еще парочку, другую курьеров или заняться земледелием и скотоводством, скопив за несколько лет нужную сумму? Я вздохнул и поплелся по следам, ведущим прочь.
Внимательно разглядывая разнокалиберные отпечатки и стараясь подсчитать точное количество убийц, я пытался выстроить хоть какой-нибудь план. Убить их всех я не мог, оставалось следовать за ними и надеяться на счастливый шанс выкрасть кровные денежки. Конечно, можно было еще попросить по-хорошему: "Ну, пожалуйста, отдайте мне эти деньги. Я с таким трудом грабил ваших товарищей, добывая их", но еще раз мысленно оценив изменения в анатомии поддельного "Ильи", я от этой затеи благоразумно отказался.
Солнце вставало в зенит, время приближалось к полудню, а я шагал вслед за моими деньгами. Не сказать, чтоб я особо торопился, потому что, если бы я слишком торопился, то вполне мог бы успеть, однако, по моим прикидкам, расстояние между нами медленно, но неуклонно сокращалось.
Постепенно я разобрался в следах и смог определить количество моих незадачливых убийц. Их было то ли десять, то ли одиннадцать, если только среди них не вращались одноногие. К сожалению, я не мог определить, чем они были вооружены, и знал точно только о наличии у кого-то их них ножа с широким лезвием, которым эти ребятки навеки осчастливили воришку. Воришка. Еще один человек умер из-за меня, коснувшись моей жизни. Да уж, вряд ли бы я разбогател, работая талисманом.
Вернувшись мыслями к честной компании, двигающейся где-то передо мной, я достал свой дробовик и осмотрел его на ходу. Глядя на эту рухлядь, с трудом верилось, что из него можно хотя бы застрелиться, но этот ствол уже спасал мне жизнь.