Дамы просили передать, что пообедают со своими подругами, а Марш утверждает, что у него совсем нет аппетита, сообщил он, опускаясь на плед рядом с женой. Она протянула ему салфетку.
Хочешь картофельного салата, Мелинда? спросила Мэри-Энн, наполняя две тарелки: свою и мужа.
Спасибо, я люблю твой салат, положи мне, ответила миссис Марш. А вы с Майклом попробуйте моих слоеных пирожков с мясом и кукурузой.
Восхитительно, сказала Мэри-Энн и попросила мужа: Разлей пунш, дорогой!
Мелинда болезненно вздрогнула, завидуя тихому счастью Бэрстоунов. Почему же у нее с Тедом все так не просто? Струйка пота предательски ползла между грудей молодой женщины, и непрошенные воспоминания окрасили ее щеки багровым румянцем: горячие губы Теда на ее груди, неистовые поцелуи по всему телу, жаждущему любви, момент, которого она ждала и боялась так долго, и ничего ни боли, ни наслаждения, только черное беспамятство. Мелинда застонала в душе почему она лишилась сознания, что с ней не так? И с кем можно посоветоваться, с кем поделиться своими сомнениями?
Твой любимый десерт, Мелинда, прощебетала Мэри-Энн и всунула подруге чашку взбитых с вином сливок. И еще у нас есть персики в сиропе!
Меня тошнит от персиков, расстроено сказала миссис Марш.
О, Милли, дорогая, ты уже чувствуешь признаки? радостно спросила Мэри-Энн.
Не знаю, просто нет аппетита, промямлила Мелинда. Думаю, это от жары.
Вы меня простите, леди, если я вас покину, сказал покрасневший Майкл. Начинаются соревнования по стрельбе, и я хотел бы их посмотреть!
Да, дорогой, мы скоро подойдем, только соберем посуду, ответила Мэри-Энн. Мелинда машинально принялась складывать в корзину несъеденные продукты.
Мелинда, расскажи мне обо всем, потребовала миссис Бэрстоун. Ты выглядишь такой потрясенной, твой муж показал тебе что-то новенькое? Как все было?
Миссис Марш истерически рассмеялась и закрыла рот рукой.
Ничего нового, все было как обычно, выдохнула она, почти рыдая.
Не поверю, чтобы твой муж не был изощрен в любви, он три года провел в Чайн-Тауне во Фриско! вскричала Мэри-Энн.
Мелинде захотелось вцепиться ногтями в лицо дорогой подруги.
Почему тебя так интересует то, что происходит между нами? надменно произнесла она.
Хочу видеть тебя счастливой и узнать что-то новенькое, чтобы порадовать моего супруга, искренне ответила Мэри-Энн. Мелинде стало стыдно.
О, прости меня, пролепетала она. Я так раздражаюсь от жары.
Мэри-Энн оценивающим взглядом окинула высокую фигуру Теодора Марша и выдохнула:
Такой мужчина может поддать жару!
Мелинда беззвучно разрыдалась, склонившись над корзиной и кляня себя за глупость. После маленьких изящных китаянок, их золотистой кожи и черных волос, она, наверное, кажется Теду глупой уродливой верзилой. А кому могут понравиться ее миндалевидные зеленые, как у кошки, глаза?
Пойдем уже посмотрим соревнования стрелков. Остались самые искусные, сказала Мэри-Энн.
Мелинда аккуратно промокнула глаза батистовым платочком, и дамы пошли к импровизированному стрельбищу. Его окружили возбужденные мужчины, они заключали пари, делали ставки. Мишени были отодвинуты уже на сто ярдов, и стрелков осталось только пять человек. Тед курил длинную сигару и покачивался на каблуках. Он еще не принимал участие в соревнованиях ему не хотелось лишний раз привлекать внимание к своему дару метко попадать в цель. После серии выстрелов победителем остался банкир, приехавший из Филадельфии, мистер Смит. Он появился в Пуэбло около трех лет назад, год поработал клерком в местном банке и, наконец, приобрел его. Видимо, жизнь на Западе пошла ему на пользу, и теперь он ничем не отличался от жителей этих мест десятиведерный стетсон, калифорнийские вышитые сапоги с огромными шпорами и колокольчиками. Да и стрелять он научился очень неплохо. Дамы приблизились к стрелкам, когда гордый Смит принимал поздравления. Он обводил толпу горящим взглядом, как бы приглашая смельчаков бросить ему вызов. Тед отказался еле уловимым движением головы, но Смит нагло усмехнулся:
Неужели доблестный рейнджер боится проиграть?
Боюсь омрачить ваш триумф. Для новичка вы стреляете очень неплохо, ответил Тед с приятной улыбкой.
Я настаиваю! вскричал Смит.