Что ж вы дома-то стреляете по людям, будто разбойники? Я ж вас запустил как людей, подобру-поздорову.
А рядом с ним причитала на всю округу, иногда перекрикивая треск от пламени, неутешная в горе супружница:
Капитош-а-а, потопаем мы с тобо-ой по миру-у-у да с протянутой руко-ой, на старость-то лет. Ой, я не вовремя состарилась, ой, не в нужную пору родилась. И пойдём мы широкой дороженькой, мимо ручьёв и быстрой реченьки, будем слёзы глотать сильно горькие
Пламень разгорелся выше деревьев, в любой момент могла рухнуть крыша. Соседи и студенты, встав в цепочку, принялись поливать стены и крыши соседних изб, боясь, что нежданный пожар может шальным красным петухом переметнуться и на них. Кто-то зашептал в толпе:
Может, немцы.
Да, наверно, шпионы. Вон сколь о них писали и бумаги измарали.
Кто-то невидимый возражал:
Тихо, дурни, разве не видите, «чёрный воронок» у дома стоит.
А, тады понятно, стали вторить сельчане.
Тем временем здоровяк в серо-зелёной гимнастёрке грубо схватил за руку мелкого коллегу и оттащил ответственного за произошедший сыр-бор под ободранный куст сирени, зашептав ему прямо в лицо:
Ну, сержант Самбизов, что вы себе позволяете! Вы как миленький пойдёте у меня под суд. Растолкуйте дураку, зачем вы стреляли в Толстикова? Наверно, беспорядки намеревались устроить в колхозе? Вы понимаете, что колхозники нас могли запросто поднять на вилы, приняв за диверсантов или грабителей?
Простите меня! Я подумал, он разыскивает оружие, то есть хочет оказать сопротивление и шмальнуть по нам.
Идиот, какое оружие у учителя черчения, который и пукнуть спокойно не может, ибо спит как селёдка в бочке?
Товарищ капитан, так вы сами нам по дороге говорили, что он, возможно, немецкий шпион, и, мол, есть надёжные сведения.
Молчи и слушай мою команду, кусок дурака. Ищи где хочешь медика и бери справку, что Толстиков мёртв. И завтра с телом жду в Можайске. Будем дело закрывать. Как мне прикажешь докладывать в Москву, а? Что он оказал сопротивление? А если капнут, ведь там свидетелей целая изба? Прикажешь их тоже за одно расстрелять?
Так точно. Только на чём я его повезу, товарищ капитан, на своём горбу?
Вези на чём хочешь, но к обеду приказ должен быть выполнен, иначе загремишь под фанфары, учитывая военное время. Подумаешь, одним больше, одним меньше. Бабы ещё нарожают дураков.
Так точно.
Вот, уже лучше. Оставайся тут и сам объясняйся с колхозниками, а мы поехали в город. И ещё послушайте, Самбизов: попросите председателя колхоза помочь этим старикам, как-то не по-советски всё получилось.
Так точно, скажу, а то донос на него в раз организуем.
Ох, сержант, чую я, далеко вы пойдёте.
Как говорит товарищ Сталин: что нашим врагам нравится, то нам вредно!
Ты полный идиот, Самбизов.
А Толстикова положили под старой липой, которую безжалостно обкорнал пожар. Пуля вошла ему в правый бок и, пройдя тщедушное тельце, застопорила сердце. Только тёмное пятно крови на застиранной майке да прогремевший на всю деревню выстрел сообщили о причине гибели учителя, чью подрывную деятельность оборвала шальная пуля, помешав вытянуть из света во тьму горящую ещё одного врага народа. Он умер практически мгновенно, к счастью, даже не испугавшись и так и не поняв, что случилось и в чём его обвиняют. Кстати, так грезит в последние пару веков распрощаться с земной юдолью неисчислимый легион атеистов, мол, раз, и всё
Саша и Яна шли задами деревни в сторону недостроенного колхозного свинарника, где был устроен ночлег для женщин из одного из Серпуховских лагерей НКВД11, когда на центральной улице деревенскую тишь разорвал на до и после хлёсткий выстрел.
* * *
Яна, пойдём скорее, там что-то стряслось, стреляли из револьвера. Может, там высадился десант фашистов и уже начинается бой?
Я, когда шла, смотрела на небо, ничего подозрительного не приметила. Откуда им взяться, не из-под земли же? Чует моё сердце, не стоит нам туда ходить.
Глупости, я комсомолец и не могу находиться в стороне.
Я прошу тебя, хоть разок останься. Хочешь мы сегодня прогуляем до утра?
Яна, мне надо идти, я же в активе, что подумают комсомольцы?
Тогда я пойду с тобой, и пусть твоя комса думает о нас всё, что захочет!