Было суровое сентябрьское утро стеной лил дождь, что из видимого свет от фонарей да силуэты людей. Иду по тротуару, курю, весь на стиле кепка а'ля чёткий паса, треники в полосочку и растёгнутый пиджак, серый, клетчатый, длинный под рэтро. Рука в кармане. В закаулке полицейская машина. Не знаю почему, но один из мусоров окрикнул именно меня, мол, закурить не найдётся? «Не курю» ответил я, держа сигарету в руке. Пошёл дальше. Пятьсот метров спустя моя квартира, которую мы с двоюродным братом вместе снимаем. Зашёл. Брат читает в пледеке. «Что не спится?» спросил я, взглянув на часы, которые показывали ровно семь утра. Тот пожал плечами и сделал глоток из чашки. «Чай? Дай допью, замёрз капец!» сказал я, на что брат ответил, что уже допил, и посоветовал мне пойти заварить себе кружечку. Меня это, честно говоря, взбесило. Он тут в тепле и уюте читает, и не может свой зад оторвать мне мокрому и уставшему чаёк заварить? «Не обязан» сказал он, глядя на моё недовольное выражение лица. Тишина. «Я денег принёс» сказал я. Тот поперхнулся чаем, который до этого якобы допил.
Брат: Где ты их взял?!
Я: Будто не знаешь.. Я зря что-ли ночами по барам шатаюсь?!
Брат: Сколько раз я тебе повторял завязывай! Тебя поймают и кирдык! Дебил!..
Я: Сказал бюджетник. А как мне жить, учась на коммерции?! Работать грузчиком?! Рвать связки?!
Брат: Ну почему грузчиком, есть ещё Макдо..
Я, прервав брата: НЕТ! Какой из меня работник общепита? Точнее, какой из работника общепита я?!
Брат: Ну знаешь, засунь гордость свою куда подальше.
Я: Да что ты. Легко говорить, находясь на полном родительском содержании.
Брат промолчал. Минутная тишина.
Я: Тебе не кажется, что мы зря приехали в эту Москву?
Брат: Конечно, лучше было остаться в Барнауле.
Я: И деревня наша не лучше, но..
Брат, прервав меня: Не деревня, а город. Изучи статусы.
Я: Давай называть вещи своими именами. Барнаул он и в Африке Барнаул. Чистой воды деревня. Село городского типа. Мухосранск. Зови как хочешь, смысл один дыра.
Брат: Так чем же тебя тогда не устраивает Москва?
Я: А чем она меня должна устраивать? Утопленная в высотках такая же деревня, в которой на каждом шагу слышны среднеазиатские акценты. И кавказские. Тут не дышется легко. Москва классический пример иерархических трущоб тысячи таких же восторженных как мы ежегодно съезжаются сюда со всех краёв нашей необъятной, поступают, снимают жильё и живут здесь, будучи постоянно кому-то должными. Кажется, будто этот город придуман для выкачивания бабла и для сбора и дальнейшего слома приехавших сюда тогда ещё амбициозных дурачков. Спустя, скажем, лет десять, сидят бывшие студенты в ипотеке и думают: «Вот что было за это время? Я ежегодно посещал парад Победы, пару раз сходил на концерт Стаса Михайлова с женой, родил ребёнка. Я приехал сюда и обрёл свободу, но мне завтра на работу, послезавтра на работу, ну а дальше выходные я поеду в налоговую». А вернее, ничего он не думает. Молча месит одну и ту же кашу, бесконечно выгорая на работе. Все амбиции уходят при таком количестве конкурентов. Пугает даже не качество этих конкурентов, насколько они лучше или хуже тебя, а именно их количество. В борьбе за место под солнцем, как правило, победу одерживают лучи этого солнца. Вывод: у кого больше денег, тот и победил. Для тех, у кого денег мало, предлагается уникальный квест: выживание в большом городе за полторы тыщи в день. Только я вот жить ехал, а не выживать.
Брат: То у тебя Москва деревня, то город. «Иерархия», ха-ха, откуда слов-то таких понабрался? В библиотеке что-ли по карманам шарил?
Я, стоя у окна, по которому стеной текла вода, и уставившись в него: Я о реальной проблеме, а ты шуточки..
Брат: Дак о какой проблеме-то ты? Учись, зарабатывай деньги, живи.
Я: Какой же ты простак. Совсем ни во что не вник. Если отбросить темы бессмысленной и беспощадной конкуренции, творческого выгорания и разбитых грёз, можно выделить главную отсутствие свободы.
Брат: Как же так? Ты не на зоне ешь, что хочешь, идёшь, куда хочешь, делаешь, что хочешь. Не?
Я: А ты можешь ещё поуже мыслить? Свобода это тогда, когда проснувшись в четыре утра ты можешь прыгнуть в машину и поехать на все четыре стороны, не думая, успеешь ли вернуться ко второй паре. Ты можешь вообще не возвращаться, ты не привязан к обстоятельствам, местам, времени.. Ты просто давишь газ, минуя города, моря, горы, реки. То, что ты можешь перемещаться в черте Москвы, самое настоящее заточнение. Ты сравним с зэком ему тоже разрешено гулять в пределах камеры. Разве что, площадь поменьше..