Кроме того, если бы у нас не было карты, мы бы не знали о существовании этого поселка, верно ведь? И мы преспокойно взорвали бы завал.
Он умолк, ожидая ответа. Но ответа не последовало.
- Ты слышишь, Кирилл?
- Давай дальше.
- Да чего ж дальше? По-моему, я сказал достаточно ясно.
- Договаривай до конца.
- Ну, изволь. В общем... я за немедленный взрыв.
Опять молчание.
- Я договорил до конца. Почему ты молчишь?
- Договорил, верно... Ну, а если оползень после взрыва накроет поселок?
- Ты уверен в этом?
- Нет, не уверен.
- Видишь, не уверен... Посмотри на вещи трезво, Кирилл. Мы бессильны помочь поселку. Оползень вот-вот рухнет сам...
- Давай-ка спать, - прервал его Кирилл.
- Пойми, речь идет о жизни и смерти... Ты ученый, кандидат наук. Мы с Катей занимаемся координацией научных работ огромной важности...
- Иначе говоря, - резко сказал Кирилл, - сотня горняков, не имеющих высшего образования, их не по моде одетые жены и сопливые ребятишки не стоят наших трех высокоинтеллектуальных жизней, это ты хочешь сказать?
- Ну, не так, конечно. Зачем обострять?.. Просто я хочу напомнить известную истину, что ценность человека определяется его общественной значимостью.
В пещере стало совсем темно: наверное, луна уплыла за хребет. Чиркнула спичка, осветив на миг лицо Кирилла.
- Общественная значимость, говоришь... Слышу, слышу голос Василия Егорыча.
- Причем тут отец? Оставь его в покое.
- Я бы и рад оставить в покое нашего дорогого родителя, да вот услышал знакомую интонацию.
- Злопамятный ты тип, - раздраженно сказал Игорь. - Никак не можешь простить отцу ту старую историю. А сам? Чем ты лучше отца? Ты ведь тоже с женой разошелся.
- Разошелся.
- Так какого же дьявола...
- Постой, Игорь. Ты прекрасно знаешь, почему я разошелся...
- Еще бы! Вечно шляешься по экспедициям, к тому же твой миленький неуживчивый характер... Да на ее месте любая бы не выдержала.
- Пусть так, - медленно сказал Кирилл и сделал подряд несколько затяжек. - Пусть так, - повторил он. - Не спорю, характер у меня паршивый... Но у Василия-то Егорыча все было по-другому.
- Детали не имеют значения.
- Имеют!
- Чего ты орешь? - зашипел Игорь и повернулся в сторону Кати.
С минуту они прислушивались к ее ровному дыханию.
- Спит, - прошептал Кирилл. - Умаялась... Ладно, Игорь, кончаем разговор - все равно ни к чему он не приведет, разлаемся только.
- Ханжа - вот кто ты, - угрюмо проговорил Игорь. - Сам грешен, а другим ничего не спускаешь.
- Прекрати, Игорь...
- Узколобый ханжа. По-твоему, человек не имеет права уйти от нелюбимой женщины к другой, которую...
- Да не так же было, не так! - Даже по голосу чувствовалось, что Кирилл мучительно морщится. - Не накручивай, ради бога, на все это любовь... Просто, когда Василий Егорыч в тридцатые годы шибко пошел в гору, необразованная жена стала его стеснять. В сущности, довольно банальная история о том, как один учился, а вторая штопала ему носки, стряпала и укачивала ребеночка, чтобы он не орал над папиным ухой, потому что папе надо было учиться...
- Сам помнишь? - спросил Игорь.
- А потом, когда папа выучился, - продолжал Кирилл, не обращая внимания на иронию, - он огляделся орлиным взглядом по сторонам...
- Тебе и пяти лет тогда не было, так что ты можешь судить только по пристрастным рассказам матери. А отец мне говорил, что у нее был жуткий, необузданный характер...
- Ну да, я же в нее пошел, - усмехнулся Кирилл.
- И потом не надо забывать: отец ей помогал долгие годы - совершенно добровольно, без этого... как его... исполнительного листа.
- Что верно, то верно. Он и мне однажды помог, Василий Егорыч. Выпутал из трудного положения, хотя я и не просил. Он у нас чадолюбивый, Василий Егорыч... Только вот напрасно он в науку пошел. Сидел бы у себя в главке...