Но кое-что я все-таки знаю: я видел, как человек бьется с дюжиной противников одновременно; я видел, как человек вступает в схватку с когтистым и клыкастым зверем; я видел, как человек сражается с комарами величиной с твою руку, - но никогда я не видел человека, который сражается с ветрами.
Но Эхомба не просто отражал удары ветров, кружащих вокруг него, а старался делать это с таким расчетом, чтобы направить их в корму корабля. И постепенно сверкающий меч и синее зарево вокруг него сделали свое дело. Шторм продолжал бушевать, но паруса "Грёмскеттера" наконец поймали ветер, и корабль устремился на запад.
Но даже с помощью чудесного меча Эхомба не мог ослабить натиск ветров. Корпус "Грёмскеттера" содрогался, мачты трещали, и Станаджер, вместе с Пригет стоящая за штурвалом, понимала, что долго корабль не протянет.
- Нужна передышка! - крикнула она, всем телом наваливаясь на штурвал. - Удар за ударом! Корабль не выдержит! - Она тряхнула головой, чтобы отбросить с лица мокрые волосы. - Встретить бы остров и укрыться на подветренной стороне... - Она оглядела затянутый тучами горизонт. - Только мы здорово сбились с курса. Похоже, нас сильно отнесло к северу.
- Спусти меня обратно, Хункапа, - сказал Эхомба, и когда зверочеловек выполнил его просьбу, улыбнулся ему. - Молодец, волосатый друг!
Мокрое лицо Аюба осветилось широкой улыбкой.
- Хункапе нравится помогать. Хункапа сильный!
Он вскинул могучие руки и развел их в стороны, словно хотел заключить в объятия небо и океан.
- Очень сильный, - кивнул Эхомба и посмотрел куда-то вдаль. Симна проследил направление его взгляда, но ничего, кроме туч и бушующих волн, не увидел.
- Что там, братец? Ты что-то видишь? Остров?
Его голос был полон надежды. Как всякий человек, выросший на открытой равнине, в прериях, он недолюбливал море. Ему хотелось почувствовать под ногами твердую землю.
- Нет, не остров, - настолько тихо, насколько позволял ветер, ответил Эхомба. - Кое-что другое... - И добавил, обращаясь к Станаджер: - Капитан, по-моему, если вы подвернете градусов на пятнадцать влево, то получите передышку, о которой просили.
Станаджер поглядела туда, куда указывал удивительный пассажир.
- Я ничего не вижу, господин Эхомба.
- Пожалуйста, зовите меня Этиолем. Если вы ничего видите, значит, видите это.
Станаджер повернулась к Симне.
- Симна! Что за чепуху он мелет?
Воин пожал плечами.
- Колдуны говорят на только им понятном языке, но я давно убедился, что к его советам стоит прислушаться. Если он говорит, что надо править туда, где ничего не видно, я первый брошусь к штурвалу.
Станаджер на мгновение задумалась. Потом пожала плечами:
- Не вижу вреда в том, чтобы плыть туда, где нет ничего. Чуть-чуть подвернуть несложно... Лево на борт!
Только к вечеру они достигли того места, которое Эхомба разглядел в глубине бури. Как и сказал Этиоль, это был не остров. Во всяком случае, не суша. Это был островок спокойствия и умиротворения посреди яростно бушующего океана! Но это не значило, что перед "Гремскеттером" открылись врата рая. Картина, которую увидели матросы, была неестественной и внушала тревогу. Это была долина. Долина посреди океана.
III
Чашевидная впадина в океане с ровными, словно стеклянными стенками была хорошо видна сквозь брызги и клочья тумана. Станаджер без колебаний приказала изменить курс, чтобы обогнуть ее, но времени уже не оставалось. Подгоняемый бурей, "Грёмскеттер" взлетел на кромку этой немыслимой чаши и заскользил вниз по водяному склону.
Нижняя точка "чаши" была приблизительно на сотню футов ниже уровня океана. Вверху по-прежнему свирепствовали сирокко и мистрали, но сюда, в эту зеленоватую равнину, им хода не было. Здесь царило спокойствие, и только мирные волны лениво плескались о борт корабля.
Станаджер подошла к Эхомбе и сказала, глядя ему в лицо:
- Послушай, приятель, для того, кто ни разу не бывал в море, ты знаешь слишком много его секретов.