Как был он советским, так и остался советским. И никакая жандармерия, никакая полиция не сделает его иным.
На следующий день в городе снова идут повальные обыски, снова жандармерия ищет "бандитов-партизан", которые разбросали столько антифашистских листовок. А Виктор, Алесь и Мелик ходят по улицам и, засунув руки в карманы, с невинным видом наблюдают, как полицаи и жандармы в поте лица стараются, чтобы соскрести со столбов и дверей листовки.
- Сдирайте, не жаль, - говорят между собой ребята, - люди уже все равно прочли. И спрятали не одну. Вскоре еще подбросим, свеженьких, с последними фронтовыми новостями.
Гитлеровцы забеспокоились не на шутку.
Жандармы не переставали искать подпольщиков. На всех военных объектах удвоилась охрана. С каждым днем проводить диверсии было все труднее.
Ребята особенно почувствовали это, когда получили задание взорвать фашистский склад горючего. Им прислали из отряда магнитные мины, подробно проинструктировали, как действовать, и все же долгое время задание оставалось невыполненным.
Дело в том, что склад горючего находился на совсем открытом месте и охранялся с четырех сторон пулеметами. Подползти к нему ни днем, ни ночью не было никакой возможности. Ни канавок вблизи, ни кустов.
Думали ребята, гадали, да так ничего и не смогли придумать.
- Хоть катапультой мину запускай, - с досадой сказал Мелик, - как греки когда-то делали...
- Подожди! - вскочил Виктор. - Так это же идея. Честное слово, идея!
Мелик и Алесь посмотрели на друга с недоверием.
- Ты что, и в самом деле думаешь катапульту строить? - спросил Алесь.
- Да нет, мяч, футбольный мяч!.. - И Виктор тут же изложил ребятам примерный план операции.
И вот...
...Теплый сентябрьский полдень. Небо чистое, ясное. Тихо. Будто нет войны, страшных партизан. Часовые, стоящие у склада, сошлись, закурили, о чем-то поговорили, затем разошлись каждый на свое место, к пулеметам. Но ненадолго. Вскоре они уже сидели около дзота все четверо и запивали шнапсом мясные консервы.
Один из них затянул на немецкий лад русскую песню:
Вольга, Вольга, муттер Вольга-а-а...
Затянул и оборвал. Вблизи склада, будто из-под земли, появились три раскрасневшихся подростка. Они весело толкались, гоня перед собой футбольный мяч.
- Насад! Цурюк! - крикнул часовой.
Но ребята не услышали его, и веселая возня продолжалась. Вот один из подростков вырвался с мячом вперед и так сильно ударил, что мяч свечой взвился вверх и, описав дугу, опустился у высокой цистерны с горючим.
- Цурюк! - вновь крикнул часовой, и на этот раз подростки его услыхали. Они испуганно уставились на часового и начали медленно пятиться.
- Хальт! - часовой позвал ребят к себе.
И они, сердито тыкая кулаками один одного в грудь, начали оправдываться. Мол, это не я, а он виноват, что мяч полетел на запрещенную полосу. Нет, он...
- Ты бросиль, - часовой ткнул пальцем в грудь белокурому, - ты забрать, а я немножко пиф-паф буду, - показал на пулемет.
- Дяденька, миленький, не надо, - стал просить белокурый. (Это был Виктор Пашкевич.) - Ей-богу, больше так не сделаю. Я нечаянно, - в его голосе были слышны слезы. - Только мячик отдайте...
Часовой посмотрел на своих товарищей, и они кивнули: пусть, мол, заберут да побыстрее идут отсюда.
Виктор стремглав бросился к цистерне, у которой лежал мяч. Бежал он так быстро, что перед самой цистерной не удержался на ногах и так шлепнулся на землю, что даже через голову кувыркнулся. Немцы радостно захохотали. А Мелик с Алесем с тревогой подумали: хотя бы успел мину поставить.
Успел или нет, они так и не заметили, Виктор уже бежал назад.
- Данке, паны! - на ходу крикнул он, и все трое кинулись туда, где видны были ближайшие здания.
Немцы снова захохотали. Весело было им.