Вопрос, что делать с Галиной, оставался для Бескудникова пока открытым. Со всеми своими супругами он всегда расставался на мажорной ноте, и это входило в его систему принципов. Он не Синяя Борода, чтобы душить жен, как кур, а потом замуровывать ещё теплый труп в стену. Нельзя путать любовь с делом. Конечно, проще всего было бы дать ей отступного и развестись, или даже вышвырнуть её прочь, без денег, но он ещё продолжал испытывать к ней некоторые чувства, похожие на любовь. Пока не встретилась новая, можно и подождать. Другое дело, если она встанет у него поперек дороги. Тогда он посадит её на эту проплывающую мимо баржу, вывезет в Рыбинское водохранилище и пустит на дно. Извини, дорогая, пришло время кормить раков.
- Извини, дорогой. Дай закурить? - произнес кто-то, неожиданно появившись прямо перед ним.
Потертый плащ, шляпа, курчавая борода, на лице шрамы... Остановив рукой рванувшегося было к ним охранника, Вадим протянул пачку "Мальборо".
Это был Клон.
- Так какие у тебя проблемы, красавец? - небрежно спросил мужчина, махнув кому-то на барже, и там что-то блеснуло под брезентом, похожее на ствол.
У Косова было два варианта: либо продолжать ждать, что казалось ему бессмысленным, либо сесть в "Запорожец" и уехать к рогатой бабушке. Геннадий Семенович выбрал второе, тем более знал, где та проживает: в квартире Юрия Шепталова, страхового эксперта из агентства "Августин". Вернее, сначала он позвонил тому на работу и справился о его местонахождении, а уж затем рванул в гости. Гибель Люсьен не выходила у него из головы. Как-то раз Косову, которого использовали и в качестве курьера, довелось уже побывать у Шепталова в доме. Тогда и теперь дверь отворила старушка с прической одуванчиком: дунешь - и волосы отлетят, обнажив голый череп. Но память у неё оказалась более цепкая.
- Давайте что принесли, - прошамкала она, узнав Косова и протягивая сухую ладошку.
Из двери в конце коридора высунул голову её любимый сынуля, выглядевший весьма бледным.
- С пакетом от главнокомандующего, лично в руки! - доложил Геннадий Семенович, бережно отодвигая в сторону старушку и шествуя к страховому эксперту.
- А, это вы? - узнал тот. - Проходите в комнату. Что там у вас? Да ведь вы у нас вроде бы уже не работаете?
- Так точно! - четко отрапортовал Косов, плотно закрывая дверь.
Юрий Шепталов был примерно одного с ним роста и гораздо моложе, но какой-то не по-мужски изнеженный, рыхлый, с нервно подергивающейся щекой и убегающим взглядом. Все его движения были чересчур судорожными, словно он только что проглотил набор швейных игл и они теперь мешали ему сосредоточиться. А может быть, это нервозное состояние сейчас объяснялось чем-то другим. Например, смертью Люси Барковой. Несмотря на свою бабью внешность, он вполне мог вытолкнуть несчастную из окна. Это и предстояло выяснить.
- Так я слушаю, - меланхолически произнес Шепталов, опасливо косясь на запертую дверь. - Что вам угодно?
- Айн момент, - отозвался Косов, оглядывая комнату. - Это что у вас дрель? Годится. А розетка где?
- Там, - махнул рукой хозяин. - Собственно, а зачем...
Геннадий Семенович не слушал. Вставив сверло, он усилил в телевизоре громкость и включил электродрель в сеть.
- Переходим, Юра, к зуболечебным процедурам, - объявил Косов под тревожное жужжание. - Открывайте рот, показывайте, где болит.
Глава четырнадцатая
Разборы и разборки
Марго тихо открыла дверь своей квартиры, но обнаружила, что никого нет.