Дело врачей, которое в тот момент существовало только в замысле, сильно помогло Маленкову и Берия, они смогли заменить Абакумова послушным Игнатьевым. Но одновременно они выпустили джина из бутылки. Сталин двумя руками вцепился в это дело, как некогда в Шахтинское, уж больно оно гармонировало с советской действительностью. Он стал совершать действия, которые им были явно не по нутру. Ради высокой цели приходилось молчать, делать козью морду.
- Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
- Дело врачей могло кончиться худо для любого члена Политбюро, включая их самих. Более непосредственно, погром в МГБ. Многих из тех, кого посадили в 51 и 52-ом, Берия немедленно выпустил в 53-ем. Абакумов, кстати, остался за решеткой.
- А как же банда Берии-Абакумова?
- Это выдумка Хрущева и компании, но ее сочинили уже после казни Лаврентия. А в 1951 было немыслимое дело Абакумова-Шварцмана.
- Это что еще за персонаж? Я про такого и не слыхивал.
- Что персонаж, то персонаж. Мы еще про него поговорим. Министра государственной безопасности не могли арестовать одного, без подобающего окружения. Нужен был заговор, непременно разветвленный. Чтобы операция не выглядела как личная месть или расправа. Упаси Бог! Начали с того, что жену министра, Антонину Николаевну, тридцати одного года (мужу было 43), с двухмесячным сыном на руках заключили в Сретенскую тюрьму МВД. У матери сразу пропало молоко, ребенка посадили на искусственное питание. В этом аресте не было ни политического, ни сыскного смысла, зато в последующих этого добра было в избытке. За решеткой оказались важные чины МГБ СССР: начальник Следственной части по особо важным делам генерал-майор А. Леонов, его заместители полковники М. Лихачев, В. Комаров, Л. Шварцман, начальник секретариата министерства полковник И. Чернов, его заместитель полковник Я. Броверман. Формула обвинения была на всю катушку: члены преступной группы Абакумова, занимавшейся враждебной деятельностью против Большевистской Партии и Советского Государства. Поначалу арестованные сидели в Матросской тишине, допросы вели следователи прокуратуры. Без применения физических методов. Почему доверили прокуратуре, точных сведений нет. Вероятнее всего потому, что МГБ было обезглавлено. Больше месяца не назначали нового министра, Сергей Иванович исполнял обязанности, рядом находился уполномоченный ЦК Семен Денисович Игнатьев, креатура Маленкова. Оба занимали выжидательную позицию. Кроме того, кому в МГБ вести следствие, когда руководство следственной части сидело в тюрьме. Свято место, однако, пусто не бывает. В августе Игнатьева назначили министром, Рюмина - начальником следственной части. Новый руководитель МГБ был из партаппаратчиков, с чекистской работой не знаком. Рюмин получил большую свободу действий, понимал, что министр от него зависит, иначе нечего будет докладывать Сталину. Рюмин, однако, для своей новой роли был подготовлен скверно. Он пришел из СМЕРШа, следователем работал с 1947 года, плохо знал порядки в центральном аппарате. Многие в МГБ считали его бездарью. Да и подследственные не хотели идти навстречу. Он им задавал простые вопросы: кого Абакумов намечал в свой кабинет министров после свержения Сталина? Когда вы начали работать на иностранную разведку? Они полностью все отрицали. Дело было бы совсем плохо, не приди на выручку Шварцман.
- Он что, сексотом был?
- Полковник МГБ? Идея дразнящая, но пока не применялась. Дело обстояло проще, он начал давать показания. Но прежде, чем о них говорить, полезно будет на него дать объективку. По профессии он был журналист, работал когда-то ответственным секретарем "Московского комсомольца". Числился по следственной части, но допросов не вел. Производственный процесс выглядел примерно так.