— Такая синяя сумка с какими-то белыми зверюшками. Она всегда стояла у пеленального столика. Но сейчас ее там нет.
При этих словах Кира вздрогнула. Сумка? С принадлежностями младенца? Но к ней Фёкла явилась с сумкой, где были только ее собственные бедненькие вещички. Тем не менее Тимофей держался своей версии.
— Наверное, Фёкла взяла эту детскую сумку с собой, — сказал он. — Сложила туда необходимые вещички. И прихватила.
— Да, возможно, — кивнул следователь. — Но что именно было в этой сумке? Или хотя бы скажите, какие вещи были на младенце?
И он посмотрел на Виолетту Викторовну. Видимо, полагал, что ей как женщине легче будет ответить на его вопрос. Но любящую бабушку его вопрос просто возмутил до глубины души.
— У этого ребенка было полно вещей! — заявила она. — Маша слишком его баловала! И не я их покупала! Откуда мне знать, что пропало?
— Как же так? — удивился следователь. — Насколько я понимаю, вы его бабушка?
— У ребенка была няня! — высокомерно заявила Виолетта Викторовна. — Сначала одна, потом эта Фёкла. Мне не было нужды менять Илюше пеленки и вообще рассматривать, во что он одет!
— Понятно, — пробормотал следователь, и по его лицу было видно, что ему в самом деле многое становится понятно. — Значит, с внуком вы не нянчились?
— Мне хватило моих собственных детей! — несколько агрессивно ответила Виолетта Викторовна. — Так что увольте от такого досуга! Чтобы я теперь снова возилась с вечно пачкающимся младенцем? Нет уж!
— И никто из вас не нянчился с ним? — посмотрел следователь на остальную родню.
— Мы его нянчили, — сказала Кира. — А что вы так на нас смотрите? Как же иначе? Я вам рассказывала, Фёкла оставила его нам. А сама исчезла. Конечно, нам пришлось его пеленать и все такое прочее.
— Интересно, — произнес следователь. — Ну, а вы можете что-то сказать о младенце? Что на нем было?
— Он был одет в светло-синий бархатный костюмчик с вышитыми на груди волчатами, — бодро отчиталась Кира.
— Они играли в огромный мяч, — добавила Леся.
— Кто?
— Волчата!
Следователь одобрительно кивнул:
— Хорошо!
И повернувшись к родственникам, спросил:
— Был у вашего младенца такой костюмчик?
Те не знали.
— Что-нибудь еще? — повернулся к подругам следователь.
В глазах его светилась надежда.
— Да! — воскликнула Кира, обрадовавшись, что не разочарует этого славного человека. — У него на шее была тесемочка, а на ней очень красивый золотой медальон.
— Как бы из геометрических узоров! — воскликнула Леся. — Я тоже помню! Мы еще долго его рассматривали. Он был очень красивый.
— Вот видите! Я же говорил! Это наш ребенок! — с торжеством воскликнул Тимофей, и Глеб согласно кивнул:
— Я тоже помню этот медальон!
— Его мой брат специально купил для ребенка. И заговаривал.
— Заговаривал? — заинтересовался следователь. — Как это — заговаривал?
— Ну, как обычно заговаривают? — слегка стушевался Тимофей. — Отнес медальон к знахарке. И она заговорила его для младенца от болезней и несчастий. На удачу.
— Вроде как амулет? — догадался следователь. — Имя этой знахарки знаете?
Как ни странно, знал его Глеб.
— Это моя жена посоветовала к ней сходить, — сказал он.