Спрашиваю: чего, мол, ты, Сережка? Молчит. Я к Танюшке, она тоже знать ничего не знает. А он кликнул Шарика и ушел. Мы за ним. Так вот и сидим весь вечер.
- Ты что же это, сын, а? (Сергей молчал.) Вы уж не сердитесь на нас, бабушка Фрося.
- Чего тут сердиться... С детишками всякое бывает. Завтра сам приведешь или прийти за ним?
- Я опять рано уеду. Если не очень затруднит, приходите. Я даже не знаю, как быть дальше.
- Да вы не беспокойтесь. Пускай пока живет у нас. Парнишка он хороший и не озорной, смышленый. Да и с Танюшкой подружились, прямо водой не разольешь. Насчет поливки тоже не сомневайтесь. У нас в этом году поливать нечего, так что я в охоточку на вашем огороде буду справляться.
Бабушка Фрося и Таня ушли.
Когда уже легли спать, Сергей вдруг сказал:
- Я больше не пойду к бабушке Фросе.
- Это почему же? - удивился отец.
- Не пойду.
- Ну, знаешь, Сережка, это, брат, не мужской разговор. У нас с тобой просто другого выхода нет. Не одному же тебе весь день дома сидеть. А у меня работа. Сам знаешь: надо.
- А я не пойду. И не пойду, - упрямо и настойчиво стал твердить Сергей.
Такого за ним отец никогда еще не замечал. Всегда был послушный мальчишка, и вдруг - пожалуйста... Это неспроста. Но что же все-таки случилось? Не каприз же...
- Сережка, ты хоть скажи: почему так решил?
- Она сказала... - прерывистым голосом заговорил Сергей, - она сказала... что моя мама... никогда больше не придет. Это неправда? Придет? Да, пап, придет? А она говорит, что мама умерла...
Сергей расплакался и говорил захлебываясь.
- Бабушка Фрося тебе так сказала?
- Нет, к ней тетенька одна... приходила. И я слышал.
Николай Михайлович помолчал, собираясь с силами. Следовало сказать мальчишке правду. Все равно того, что случилось, не скрыть, да и не к чему скрывать.
- Ты вот что, Сергей, плакать не надо, а лучше серьезно выслушай меня. Если тебе не хочется идти завтра к бабушке Фросе, то не ходи. Я возьму тебя с собой. На работу. Захочешь - помогать будешь, а устанешь рядом лесопосадка. Там хорошо, трава густая, зеленая. А птиц сколько! И Самарка близко. Утром на дрезине поедем.
- А вечером домой?
- Там видно будет. Может, и домой. Ну как, согласен?
- Конечно, согласен, - оживился Сергей.
- Только утром пораньше разбужу.
- Буди. Я сразу проснусь.
- А на бабушку Фросю и на тетеньку, которая к ней приходила, не надо обижаться, сынок. Они правду сказали. Умерла мама. Я не хотел тебе сразу говорить. Когда ехала ко мне, на шоссе в аварию попала. Вот и... Вот так, брат... И ничего не поделаешь. Была и нет... Ну, давай спать, Сережка. Ночи теперь короткие, а вставать рано. Спи, сынок. - И пригрозил: - А то утром стану будить, не проснешься - один уеду.
- Я проснусь.
Сергей плотнее прижался к отцу и закрыл глаза. Но заснуть не мог.
В прошлом году у соседей Зотовых умер старик, и Сергей уже знал, что это такое, знал, что умерший человек никогда больше не вернется домой. Никогда не придет и мама. Никогда! Сергею не верилось. А что, если все это ему снится? Проснется он утром, а мама - вот она.
Рядом тихо лежал отец. Но если бы мальчик заглянул ему в лицо, то увидел бы, что глаза отца широко открыты и смотрят куда-то вдаль, видят то, чего не видит никто другой. Вдруг отец вздохнул. Это получилось у него совсем неожиданно, и он не успел задержать, подавить вздоха, сделать его совсем неслышным.
"Значит, папа тоже не спит?"
- Пап! - окликнул Сергей, да так тихонько, что даже сам еле-еле расслышал.
- Опять не спишь?
- Нет, - виновато протянул Сергей.
- Да, брат, вот и я тоже...
- Маму жалко.
Отец опять вздохнул, глубоко и протяжно.
- Теперь уж не вернешь... Ничем не поможешь. Если бы только можно было...