Через двадцать минут часть стены кабинета Матапаля раздвинулась, и в комнату вошёл доктор Шварц. Он был в высоком траурном цилиндре, старомодной крылатке и в руках держал чёрный саквояж.
- Ну, не будем терять времени. По дороге я вам расскажу всё, дорогой доктор,- сказал Матапаль.- Сколько времени продолжится сон профессора Гранта и его дочери?
- Три часа.
- В таком случае не станем их будить. Пусть они придут в себя в дороге.
Матапаль нажал кнопку.
Третий секретарь вздрогнул и проснулся. Голос Матапаля сказал из рупора:
- Выключите мой кабинет на двое суток. Мне нужно обдумать одно важное мероприятие. Все без исключения приёмы отменяются. Доступ ко мне прекращен. До свидания.
Третий секретарь почтительно прикрыл глаза, а первый секретарь тем временем уже нажимал кнопку радиотелефона. Аппарат Матапаля не отвечал. Первый секретарь волновался. Только что он получил донесения, что на сторону Пейча перешло ещё четыре группы: две пулемётных и две газовых. Положение становилось угрожающим. Конечно, можно было бы пустить в действие "машину обратного тока", но на это требовалось согласие Матапаля.
- Аппарат патрона выключен. Что это значит?
Первый секретарь нажал кнопку третьего секретаря.
- Что случилось?
- Патрон приказал выключить свой кабинет на двое суток. Он думает.
- Черт возьми! - воскликнул первый секретарь.- Положение критическое. Я буду сейчас в Центре. Матапаль чудит...
Толпа демонстрантов грозно подвигалась по Бродвею к Таймс-скверу.
* * *
Ван сидел на обломках своего велосипеда и потирал ушибленную коленку.
* * *
С крыши Дворца Центра вылетел десятиместный быстроходный самолёт-торпедо-геликоптер и взял курс на запад. Никто не обратил на него внимания.
10. Джимми поступил без колебаний
В ночь с 11 на 12 сыну государственного архитектора в предместье Нью-Линкольна Джимми Стерлингу приснился нежный сон.
Ему приснилось, что мисс Елена Грант удачно отбила его драйф, поправила голой до локтя рукой рыжеватые волосы, выбившиеся из-под пикейной шапочки, постукала ракеткой по туго натянутой сетке и, поймав с лёту два мяча, сказала:
- До свидания, Джимми. На сегодня хватит.
Он сошёл с площадки и сунул голову под садовый кран. Когда его голова из белой сделалась чёрной, он туго выкрутил налипший на лоб чуб, покачался на одной ноге, подхватил мизинцем за вешалку фланелевый пиджак, брошенный в траву возле садовой бочки, перекинул его через плечо, сказал "ол райт" и, насвистывая канадскую песенку, стал уходить в зелень.
Мисс Елена не более минуты смотрела ему вслед, жмуря от солнца золотые глаза, потом подняла маленький, короткий подбородок, повернулась на каблуках и побежала навстречу мистеру Гранту, который шёл, потирая руки, к столу, накрытому под красным полосатым зонтиком ко второму завтраку.
Сад был полон зноя и пчёл. Сад благоухал ароматом горячих цветов. И нежный голос Елены говорил: "Джимми, Джимми"...
Джимми открыл глаза. Яркое утро наполняло его комнату солнцем и воздухом.
- Елена! Как я люблю вас! - воскликнул Джимми, сладко потягиваясь.
В это время в дверь постучали, и горничная подала Джимми письмо.
- Его только что принес мальчишка трактирщика,- сказала она.
Джимми разорвал конверт.
"Милый Джимми!
Умоляю вас всем для вас дорогим, немедленно отправляйтесь на остров Атлантического океана 11°8' вост. долг. и 33°7' южн. широты. Об этом никто не должен знать. Не думайте, что это пустой каприз или "испытание" вашей любви. Это более серьёзно, чем можно подумать. Ничего больше не могу прибавить. Я никогда не сомневалась в вас. До свидания.
10 мая. Елена Грант".
"Что это значит? - подумал Джимми.- Шутка? Это не похоже на Елену".
Почерк не вызывал никаких сомнений. Его слишком хорошо изучил Джимми.