Судя по всему, «прозаседавшиеся» и не думали закругляться то, что наступил вечер пятницы, их не волновало. Тома не питала особых иллюзий по поводу своей всесторонней осведомленности о делах компании, но уж вряд ли они были настолько плохи, чтобы продумывать антикризисный план на ночь глядя перед выходными.
В 19:00 Тома вдруг начала злиться. Она не ожидала, что окажется способной на это; гнев, очевидно, копился в ней довольно долго, и теперь от его разрушительной волны девушку бросило в жар. Она не смогла бы сформулировать, что бесит ее больше: неторопливые акционеры, сорвавшиеся «планы» на субботу и воскресенье или грядущий отъезд Дмитрия.
Яркая вспышка отрицательных эмоций ненадолго перекрыла и боль, и все куда более сложное и противоречивое. Происходящее стало видеться плоско и оттого казалось еще более отвратительным: «Ему плевать, плевать на меня. Мог бы быть со мной и побережнее. Мог сказать что-нибудь теплое на прощание!.. А бабушка почему ее угораздило соскучиться именно сейчас? Неужели не понимает, что, постоянно живя с тремя соседками, я буду рада уединению?! Неужели это нельзя было ощутить в моем голосе, когда я говорила ей о том, что их не будет?! Она так плохо меня знает?!»
Если бы Тома не злилась, она вспомнила бы, что с одиннадцати лет и об этом была прекрасно осведомлена вся ее родня боялась оставаться дома одна надолго и не ходила без сопровождающих даже по магазинам. Именно поэтому Тому поначалу не только не пугала, но и вдохновляла идея жить с подругами. Однако это оказалось сложно приходить в шумную квартиру не с гулянки, а с работы, когда тебя, уставшую, не укрывают пледом и не кормят супом, как сделали бы родные, а лишь раздражают. Так что уже через несколько недель Тома стала ценить уединение, но совершенно забыла сообщить об этой перемене близким. Как и много о чем еще.
Фактически все, что знала о Томе семья после переезда, название фирмы, куда она в итоге устроилась, и то, что в целом «дела идут нормально». Был еще ворох бесполезной информации, призванной забить паузы в разговорах: пробки, погода, нелепый наряд попутчицы в метро, вкус кофе в автомате. Ну не рассказывать же было о том, что правда важнее всего.
Тома прошлась взад-вперед по кабинету, схватила со своего стола подставку для ручек и карандашей и уже собралась запустить ею в стену. Она представила, как канцелярские принадлежности искрами разлетаются по кабинету, треснувшая подставка валяется в углу а дальше что? Кому все это собирать? Луч здравого смысла, вкравшийся в пелену чистого гнева, заставил Тому обреченно опустить руку. Чудом избежавшая страшной участи подставка вернулась на стол.
В 19:20 Тома приняла смелое решение выждать десять минут и «что-нибудь предпринять» в голове это звучало примерно так. Очевидно, устрашившись ее всепроникающей грозной ауры, акционеры решили разойтись в 19:27. Начальник так и не зашел сказать, что освобождает ее: услышав голоса в коридоре и увидев Полину, Тома вырубила компьютер, схватила сумку и джинсовую куртку и ринулась к выходу. Чуть не сбила помощницу директора с ног та что-то процедила, но плевать.
В коридоре Петр Иванович с пасмурным видом пожелал ей удачных выходных правда, из его уст это прозвучало как проклятье. Возможно, совещание прошло не так уж гладко, но это Тому тем более не волновало.
Лифт в офисе работал до семи вечера, поэтому спускаться пришлось по лестнице. Естественно, по дороге Тома не встретила ни души: работавшие в здании люди давно наслаждались заслуженным отдыхом. Уже на первом этаже, несясь мимо «мертвого» лифта, она мимолетно вспомнила встречу с лысоватым «астрологом», но не смогла воспроизвести в памяти его предсказание.
О покупках не могло быть и речи: времени и так не оставалось. Если Тома когда-то и представляла, как во взрослой жизни будет принимать бабушку у себя, то ни адская спешка, ни пустой холодильник (соседки решили не закупаться перед своим отъездом, а Тома просто не стала этого делать), ни, само собой, злополучный винт в планы не вписывались.
Путь к вокзалу был длиннее, чем она ожидала. Некоторые станции внезапно оказались перекрыты из-за ремонтных работ, о которых наверняка сообщали в новостях заранее. Тома в лучшем случае перелистывала вылезшие в «Яндекс» особо скандальные новости о зарезанных женах, упавших самолетах и авариях с двадцатью пострадавшими и их воспринимала скорее как бредни новомодного автора, чем как что-то имеющее отношение к ней и ее жизни.