Бабушка, я дома, радостно сказала я, распахивая дверь в комнату.
Где же ты была, гулёна? притворно сердито спросила бабушка.
В магазине. С подружками поговорила, через кладбище шла, ответила я, перекладывая продукты в холодильник. Мороженое почти не пострадало. Мурзик умильно заглядывал в морозилку, ожидая своей порции, он любит мороженое так же, как и я. Конечно, я сейчас же дала ему орхидейного пломбира простого, ванильного. Шоколадного котам нельзя.
Садись уже за стол, позвала бабушка. Я вымыла руки и опустилась на своё место. Дед произнес молитву, и мы начали ужинать. Принимая у бабушки тарелку с овощным рагу, я спросила:
Ба, а кто к тебе сейчас заходил?
Как ты ушла, забежала Саввишна, посидела и ушла еще засветло, ответила бабушка.
Нет, ба, вот сейчас!
Сейчас у нас никого не было, сказала бабушка. Дед и прадед молчаливыми кивками подтвердили её слова.
Но как же так, растерянно сказала я и положила вилку. Я шла домой через кладбище и своими глазами видела, как с нашего крыльца спустилась немолодая женщина в белом платочке и пошла мне навстречу.
Никого у нас не было! сказал дед.
Она прошла рядом с тобой? спросил прадед. Ты не узнала её?
Я её не узнала, произнесла я. Дед нахмурился, прадед хмыкнул.
Ешь давай, прикрикнула бабушка. А то отцу скоро на дежурство.
Я машинально доела рагу, не чувствуя вкуса. Бабушка разлила чай из электрического самовара, а к чаю подала сушки, сухарики, шоколадные конфеты, принесенные мной. Прадед, не торопясь, осушил большую кружку чая, запивая любимые ржаные сухарики, встал из-за стола и сказал:
Не ходила бы ты, доча, пока через кладбище.
Почему?
Он молча погладил меня по голове, взял клюку, подхватил холщовую сумку с газетами, ржаными сухариками и вышел. Хлопнула входная дверь, чуть позже звякнула калитка. Дед вышел запереть её на ночь.
Бабушка, почему мне нельзя сейчас ходить через кладбище? недоуменно спросила я.
Слушайся прадеда, он плохого не посоветует, отвечала она, собирая посуду со стола.
Прошло несколько дней, я провела их дома. Помогала бабушке, читала книги. Артем снился мне только ночью, днем я его не видела. Но вот я дочитала эпопею Пруста «В поисках утраченного времени». Послонявшись полдня по дому и затискав кота, я решилась.
Ба, я схожу сейчас в библиотеку?
Ну, сходи, купи подсолнечного масла и гречи.
Ба, я ж еще и книги потащу.
Ладно, но вот это купи и не задерживайся в своей библиотеке.
Конечно, ба!
Я переоделась в летнее белое платье в черный горошек, помахала деду и прадеду, сидящим в беседке, и пошла в библиотеку, огибая кладбище. Июль в том году был жаркий, солнце припекало даже сквозь соломенную шляпу. А в библиотеке уютно, прохладно. Я поговорила с заведующей и пошла выбирать книги. Горестно охнув, я навела порядок на стеллажах читатели презирают алфавит, ставят книги не на то место, где они стояли вот вся прелесть свободного доступа к книжным сокровищам. Когда я работала здесь на практике, у меня на стеллажах был полный порядок. Наконец, я дорвалась до своих сокровищ, время остановилось. Я перебирала книги, любовалась их строгими переплетами или яркими картинками на обложках, читала аннотации или по нескольку страниц текстов.
Ксан, ты скоро? вывел меня из читательского транса голос заведующей. Я закрываю, давай заполним твой формуляр.
Взяв стопку книг, с сожалением оглядываясь на оставленные, я пошла к столу заведующей. Перед глазами у меня проносились образы из оставленных книг, я намечала, что возьму в следующий раз.
Мы с заведующей закрыли библиотеку и распрощались. Я побежала в магазин, купила то, что просила бабушка, и поспешила домой. Вечер настал тихий и теплый, моё белое платье ярким пятном выделялось в сгущающихся сумерках. Я шла, любуясь первыми звездочками над нашим домом и кладбищем. С некоторой робостью я вошла в ворота кладбища деда закроет их, когда выйдет на дежурство. Я быстро шла по тропинке к нашему дому, думая об Артеме. Наверное, он уже позабыл меня и мой мобильник так размышляла я. Опять накатило дикое желание убежать, как несколько дней назад. С запоздалым раскаянием я вспомнила слова прадеда не ходить некоторое время через кладбище. В кустах раздался знакомый шорох то по одну сторону тропинки, то по другую. Руки мои похолодели, я ускорила шаг, по спине пронеслись ледяные мурашки. Казалось, тропинка ведет в другую сторону. Книги и продукты оттягивали руки. Вдруг передо мной на тропинке возник черный приземистый силуэт. Я резко остановилась, чувствуя, что теряю сознание от ужаса, закрыла глаза, раскрыла рот и завизжала, прижимая к себе сумки, но от боли в правой ноге подскочила и посмотрела вниз. Мурзик разжал пасть и посмотрел на меня снизу вверх. Он не выносит моих слёз, а теперь, значит, и визга.